19 мая 2015 года, под руководством Бориса Орлова (председателя правления петербургского отделения Союза писателей России) в Доме писателя на семинаре студии «Метафора» прошло обсуждение творчества Семёна Гудзенко – поэта-фронтовика, ярчайшего представителя поэтов, прошедших Великую Отечественную войну.
Семен Гудзенко Родился 5 марта 1922 года в Киеве, в 1939 году поступил в МИФЛИ и переехал в Москву.
В 1941 году добровольцем ушёл на фронт. В 1942 году был тяжело ранен. После ранения был корреспондентом во фронтовой газете «Суворовский натиск»… За боевые заслуги награжден орденом Красной звезды и медалями.
Первую книгу стихов выпустил в 1944 году. После окончания Великой Отечественной войны работал корреспондентом в военной газете.
Настоящее имя Гудзенко — Сарио, итальянское имя ему дала мать. Когда его в 1943 году дружно опубликовали «Знамя» и «Смена», поэт писал матери: «…не пугайся, если встретишь стихи за подписью „Семён Гудзенко“, — это я, так как Сарио не очень звучит в связи с Гудзенко. Надеюсь, ты не очень обидишься…»
В семинаре приняли участие Борис Орлов, Игорь Константинов, Марина Скородумова, Владимир Митюк и другие.
Собравшиеся прочли стихи поэта, Борис Орлов рассказал о творческом пути Смена Гудзенко.
Так, как писал Гудзенко, можно только будучи непосредственным участником событий, пропустив строки через свою душу. И они входят в золотой фонд советской поэзии. Поэт чувствовал своим сердцем, и его чувства обратились в бессмертные строки:
ПЕРЕД АТАКОЙ
Когда на смерть идут,- поют,
а перед этим можно плакать.
Ведь самый страшный час в бою —
час ожидания атаки.
Снег минами изрыт вокруг
и почернел от пыли минной.
Разрыв — и умирает друг.
И, значит, смерть проходит мимо.
Сейчас настанет мой черед,
За мной одним идет охота.
Ракеты просит небосвод
и вмерзшая в снега пехота.
Мне кажется, что я магнит,
что я притягиваю мины.
Разрыв — и лейтенант хрипит.
И смерть опять проходит мимо.
Но мы уже не в силах ждать.
И нас ведет через траншеи
окоченевшая вражда,
штыком дырявящая шеи.
Бой был коротким.
А потом
глушили водку ледяную,
и выковыривал ножом
из-под ногтей я кровь
чужую.
МОЕ ПОКОЛЕНИЕ
Нас не нужно жалеть, ведь и мы никого б не жалели.
Мы пред нашим комбатом, как пред господом богом, чисты.
На живых порыжели от крови и глины шинели,
на могилах у мертвых расцвели голубые цветы.
Расцвели и опали… Проходит четвертая осень.
Наши матери плачут, и ровесницы молча грустят.
Мы не знали любви, не изведали счастья ремесел,
нам досталась на долю нелегкая участь солдат.
У погодков моих ни стихов, ни любви, ни покоя —
только сила и зависть. А когда мы вернемся с войны,
все долюбим сполна и напишем, ровесник, такое,
что отцами-солдатами будут гордится сыны.
x x x
Я был пехотой в поле чистом,
в грязи окопной и в огне.
Я стал армейским журналистом
в последний год на той войне.
Но если снова воевать…
Таков уже закон:
пускай меня пошлют опять
в стрелковый батальон.
Быть под началом у старшин
хотя бы треть пути,
потом могу я с тех вершин
в поэзию сойти.
Действующая армия, 1943-1944
(Семен Гудзенко. Стихотворения.
Москва, «Современник», 1985.)
Поэт предвидел свой уход. И сколько же замечательных людей погибли от старых ран, защитив Родину, в совсем молодом возрасте!
Мы не от старости умрем,-
от старых ран умрем.
Так разливай по кружкам ром,
трофейный рыжий ром!
В нем горечь, хмель и аромат
заморской стороны.
Его принес сюда солдат,
вернувшийся с войны.
Он видел столько городов!
Старинных городов!
Он рассказать о них готов.
И даже спеть готов.
Так почему же он молчит?..
Четвертый час молчит.
То пальцем по столу стучит,
то сапогом стучит.
А у него желанье есть.
Оно понятно вам?
Он хочет знать, что было здесь,
когда мы были там…
*1946*
Гудзенко умер от старых ран. Последствия контузии, полученной на фронте, медленно убивали его. По воспоминаниям Евгения Долматовского, последние месяцы жизни поэта — это «новый подвиг, который по праву можно поставить рядом с подвигом Николая Островского, Александра Бойченко, Алексея Маресьева: прикованный к постели поэт, точно знающий о том, что его недуг смертелен, продолжал оставаться романтиком, солдатом и строителем. У его постели собирались друзья, чтобы говорить с ним не о недугах и лекарствах, а о борьбе вьетнамского народа за свою независимость, о строительстве на Волге и Днепре, о новых изобретениях и открытиях, и конечно, о стихах. В последние месяцы своей жизни Семен Гудзенко, уже не могший писать сам, продиктовал три стихотворения, которые, несомненно войдут в золотой фонд советской поэзии
С. П. Гудзенко умер 12 февраля 1953 года в Институте нейрохирургии имени Н. Н. Бурденко. Похоронен в Москве на Ваганьковском кладбище. Евгений Евтушенко писал в антологии «В начале было Слово»: «…был киевлянин, украинский еврей, русский поэт Семён Гудзенко».
В начале 1970-х годов режиссёр московского Театра на Таганке Юрий Любимов поставил спектакль «Павшие и живые». В этом спектакле Владимир Высоцкий, в частности, играл роли Гитлера и Семёна Гудзенко. В дальнейшем на своих выступлениях Высоцкий иногда читал стихи Гудзенко, также он давал достаточно высокие оценки военному творчеству поэта. Два стихотворения Семёна Гудзенко вошли в музыкально-поэтический цикл Высоцкого «Мой Гамлет», 1966—1978.
Автор: Владимир Митюк.