К 130-летию со дня рождения Всеволода Рождественского
10 апреля 2025 года исполнилось 130 лет со дня рождения поэта, переводчика и публициста Всеволода Александровича Рождественского. Младший акмеист, член Второго Цеха поэтов, Всеволод Рождественский как начинающий поэт был замечен и высоко оценен Николаем Гумилевым и Александром Блоком. При их содействии вышли его первые поэтические сборники: «Лето. Стихи 1918 г.» (1921) и «Золотое веретено» (1921), за которыми вскоре последовали и другие: «Большая медведица» (1926), «Поющая земля» (1929), «Гранитный сад» (1929), «Земное сердце» (1933). В это же время Вс. Рождественский был привлечен Максимом Горьким к переводческой работе в издательстве «Всемирная литература», учрежденном по инициативе писателя в 1918 году. Там, наряду с крупнейшими и признанными поэтами Серебряного века — А. Блоком, Н. Гумилевым, Ф. Сологубом, М. Кузминым и др. — Вс. Рождественский переводил на русский язык памятники западноевропейской литературы. В числе первых его переводов, опубликованных издательством, были баллады Роберта Саути (1922) и стихотворения Теофиля Готье (1923). В последующие годы Вс. Рождественский продолжал активную творческую деятельность, выступая не только как поэт и переводчик, но также как эссеист, либреттист, мемуарист и литературный критик. В годы Великой Отечественной войны он служил военным корреспондентом, был награжден Орденом Трудового Красного Знамени, Орденом Красной Звезды, медалями «За боевые заслуги» и «За оборону Ленинграда». Вс. Рождественскому принадлежат десятки поэтических книг и сборников — в том числе, вышедший в блокадном Ленинграде в сборник «Голос Родины» (1943) и сборник «Ладога» (1945); несколько книг литературно-критических эссе, а также книга мемуаров «Страницы жизни», в которой он делится воспоминаниями об общении и совместной работе с выдающимися деятелями русской культуры XX века — А.М. Горьким, А. Блоком, С. Есениным, М. Волошиным, А.Н. Толстым и др. Не менее значителен вклад Вс. Рождественского и в развитие русской переводной литературы, в частности — в становление ленинградской школы художественного перевода. Он по праву занимает видное место в ряду таких выдающихся переводчиков, как М. Лозинский, К. Чуковский, С. Маршак, Б. Пастернак, М. Цветаева, Б. Лившиц, Л. Гинзбург, Д. Самойлов и др. Об этом, в частности, свидетельствует большая подборка его переводов французских поэтов, вышедшая посмертно в известной книжной серии «Мастера поэтического перевода» (1979). В своем творчестве Вс. Рождественский всегда оставался верен традициям русской классической поэзии и неуклонно стремился к «точности пушкинского слова», к «благородной простоте и тонкости мыслей», к акмеистической четкости и конкретности образов. Благодаря этому еще при жизни он был признан критикой одним из «самых классических» поэтов современности. Николай Тихонов, бывший близким другом поэта еще с юности, писал о Всеволоде Рождественском так: «В Ленинграде его любили, и он был широко известен своей отзывчивостью к молодым поэтам, своими обширными знаниями в литературе, верным служением поэзии, человеческой добротой и высокой культурой. Он был настоящим рыцарем поэзии, высоким мастером, замечательным «свидетелем неугасимых лет»! В ряду писателей и поэтов нашего удивительного времени он по праву займет свое особое, неповторимое место!» К юбилею поэта мы публикуем подборку его стихотворений разных лет, среди которых особое место занимают стихи о родине, о русской природе и, конечно же, о творчестве.
ВСЕВОЛОД РОЖДЕСТВЕНСКИЙ
РУССКАЯ МУЗА
Как мало надо нам, как узок мир порою!
Трещат в печи дрова, жестка моя кровать.
Вот я закрыл глаза. За этою чертою
Мне больше, кажется, уж нечего желать.
Усталость до краев мне наливает тело
Еще томит озноб, — туман лесных дорог, —
Но бережно в ногах шинель меня согрела,
И тихая луна выходит на порог.
Уже глухая ночь, а мне еще не спится
Вот в голубом луче скользнула чья-то тень,
Неслышно подошла и на постель садится
Где видел я ее? Она светла, как день.
Тянусь, хочу спросить, но, обессилен сонью,
Невольно падаю в глухое забытье,
Она горячий лоб мне трогает ладонью,
Я слышу над собой дыхание ее.
И тихо ей тогда я думы поверяю,
И жадно слушаю крылатые слова
Уже бледнеет ночь, луна ложится с краю,
Прохладным забытьем хмелеет голова.
О, будь всегда со мной! И под дождем похода,
И в тусклом огоньке сырого блиндажа,
Ты в грохоте боев и в мирных сменах года —
Как облако, проста и, как рассвет, свежа!
Ведь если есть еще мне близкое на свете,
Что должен я в пути, как старый клад, беречь,
То это голос твой, простые руки эти
И Родины моей взыскательная речь.
1943—1944
ПСИХЕЯ
Не в отвлеченном мире рея,
А на земле земным дыша,
Миф древней Греции — Психея —
Мы переводим как Душа.
Ну что ж! Условное названье,
Привычное нам с давних пор
Оно в единое дыханье
Сплетает чувств нестройный хор.
В простом, коротком русском слове
Дух с плотью соединены.
А жизнь влила в биенье крови
Печаль и радость, явь и сны.
1977
* * *
Я в этой книге жил когда-то…
На ней доныне след живой
Неторопливого заката
Души, очищенной грозой.
Дышал и жил я не напрасно
В дожде и солнце рощ земных,
И звал прекрасное — прекрасным,
И не боялся слов простых.
И на людскую память право
У этих строк хотя бы в том,
Что я сложил их не лукаво —
Достойным русским языком.
(1939) 1985