Вечер памяти Николая Коняева и Федора Абрамова
Подлинные русские писатели глубоко сознавали высокое назначение художественного творчества и в своих произведениях стремились не ревизировать нашу историю, наше национальное наследие, а идти в ногу со временем. Они всегда верили в Россию и умели находить в её прошлом и настоящем истоки духовных нитей для будущего, вели высшую битву за человека, за его душу. Они возвращают человека к самому себе, к божественному призванию – творить в мире людей добро, соединять их, опираясь на русский «лад», когда, по мысли Василия Белова, «всё взаимосвязано и ничто не может жить отдельно друг от друга», когда «красоту нельзя отделить от пользы, а пользу – от красоты».
Очень важно при этом также, чтобы отношение к миру и человеку проходило через сердце писателя и несло в себе общенародный идеал правды, а не просто представляло обобщённый тип современного сознания. Об этом пророчески сказал Николай Рубцов: «И буду жить в своём народе», – и путь его, действительно, продолжается в народе.
Именно этими мыслями о русских писателях была наполнена духовная атмосфера заседания Рубцовского центра Санкт-Петербурга, которое проходило 19 марта 2025 года в Доме писателей и было связано со 105-летним юбилеем Фёдора Абрамова и 75-летним – Николая Коняева. Основным материалом для содержания литературно-музыкального вечера послужила книга Николая Коняева «Житие Фёдора Абрамова», вышедшая в Москве (издание «Вече») в 2023 году и вызвавшая огромный интерес у читателей.
В начале вечера выступила руководитель Рубцовского центра Любовь Федунова. Она сказала, что в книге «Благовест книжного слова» собраны воспоминания о Николае Коняеве, среди которых есть воспоминания белорусского поэта, переводчика, публициста Анатолия Аврутина, который назвал свою статью «Державший пламя в руках». Аврутин пишет: «Очень больно сознавать, что Николай Коняев никогда не позвонит, не повеселит душу своим неповторимым юморком. Остались книги – вон их сколько коняевских книг на моей полке. Рассказы, повести, романы, исследования жизни святых. И в книгах этих, написанных с чистой душой и чистыми помыслами, – собственное приближение к святости. Во всяком случае, лично я воспринимаю Николая, как человека, который держал пламя в руках. И пламя это не задуть никакими ветрами».
Далее Любовь Федунова сказала собравшимся о том, что слова Анатолия Аврутина очень близки ей по духу и соответствуют её авторскому видению образа Николая Коняева, и прочитала свои стихи о Николае Коняеве:
«Застигнутые ночью»,
Мы ищем лучик света
Средь слов и многоточий
Прозаика, поэта.
Как витязь на распутье
Пред дальнею дорогой,
Он размышлял над сутью
Руси пути святого.
Готов был пылким сердцем
Свой путь судьбой измерить,
Чтоб каждый мог согреться,
В грядущий день поверить.
В мир обнажённых истин
Он вёл своей тропою,
Молил о небе чистом
Над грешною землёю.
Сердечным русским словом
Звал выйти из «трясины»,
Мечтал о доле новой
Для будущей России.
Его певучий голос
Был смелым, чистым, ясным,
Как золотистый колос
Пред бурей в день ненастный.
В память о Николае Коняеве автор-исполнитель Николай Ерёмин исполнил песню о судьбе России, которая нравилась Николаю Коняеву, – «Государь Николай».
Главным моментом в программе вечера было выступление Марины Викторовны Коняевой, вдовы писателя, сподвижника по творчеству, которая после ухода мужа из жизни продолжает работать с его литературным наследием, особенно – с архивными материалами, в том числе – и над дневниками писателя, на страницах которых отражена его литературная деятельность, политические и философские взгляды, связанные с работой над многими книгами, в том числе и над книгой «Житие Фёдора Абрамова».
В книге «Житие Фёдора Абрамова» Николай Коняев использует воспоминания друзей, родственников писателя, архивные документы и не изданные до сих пор в печати дневники Фёдора Абрамова, которые с позволения вдовы писателя Людмилы Владимировны Крутиковой-Абрамовой были отксерокопированы для написания романа. Это помогло автору нарисовать яркие картины из жизни Фёдора Абрамова, его земляков, отразить глубокий и сложный процесс формирования личности писателя, его политических воззрений, духовных исканий. В течение всей жизни к Фёдору Абрамову приходили прозрения, в которых отражена его сложная судьба, его борьба с космополитизмом и, вместе с тем – его православные корни, его особое мировоззрение, отражавшее его симпатии к исконным народным традициям, трудовой морали, народной этике. Всё это образно и ёмко выражено в словах Николая Коняева: «Но эти прозрения ещё придут к Абрамову, а в 1948 году он больше походил на богатыря с завязанными глазами, который должен поворачиваться на каждый шорох и вздымать для удара меч, независимо от того, кто там пошевелился».
Особенно ценным в выступлении Марины Коняевой было чтение фрагментов из дневников Николая Коняева (с февраля 2009 года по февраль 2010 года). В них отражено его общение в период создания книги с вдовой писателя Фёдора Абрамова, Людмилой Владимировной Крутиковой-Абрамовой, которая, по словам Николая Коняева, «открывала» заново многие стороны личности Фёдора Абрамова как писателя. Она с болью рассказывала о том, как изменилось, стало «сложным» отношение к писателю в начале нового тысячелетия, по сравнению с шестидесятыми годами прошлого века, когда страна высоко оценила только вышедший роман «Братья и сёстры», где запечатлены самоотверженность и горести сельских тружеников в годы войны.
Главный редактор журнала «Новый мир» А.Т.Твардовский, прочитавший продолжение романа «Братья и сёстры» – роман Абрамова «Две зимы и три лета» в рукописи, – написал автору 29 августа 1967 года: «…Вы написали книгу, какой ещё не было в нашей литературе. – …Книга полна горчайшего недоумения, огненной боли за людей деревни и глубокой любви к ним…»
Но постепенно в художественный мир писателя входили картины запустения и разрушения деревенского уклада («Алька», «Мамониха», «Дом»), где герои отказываются от утопических надежд на скорое и чудесное преображение жизни. Абрамов пишет очерки: «Пашня живая и мёртвая», «От этих весей Русь пошла», открытое письмо землякам «Чем живём-кормимся? В этих произведениях и статьях, написанных в конце 70 – начале 80-х годов, чувствуется боль писателя по поводу разрушении крепости деревенского уклада. Именно в этот период Фёдор Абрамов был подвергнут идеологической критике за то, что его отношение к народу изменилось, что нет у него веры в преобразование деревни. Николай Коняев очень глубоко анализирует и общественное мнение, и борьбу литературных группировок в 80-е годы, опираясь на дневниковые записи Фёдора Абрамова, и приходит к выводу, который ярко и точно отражён в его дневнике 4 марта 2009 года: «Абрамов был много больше того, что думала и видела в нём прогрессивная общественность».
Видимо, отчасти поэтому, на наш взгляд, писатель Коняев и выбрал для своей книги о Фёдоре Абрамове необычный жанр «жития», заимствованный из церковной литературы. К этому жанру прибегали авторы, когда описывали жизнь и деяния святых. Используя жизнеописания судьбы святого Артемия Веркольского, Николай Коняев концентрирует своё внимание на сопоставлении двух судеб известных людей, родившихся на веркольской земле и прославивших своим именем эти края: святого и праведного Артемия Веркольского, жившего ещё в шестнадцатом веке, и современного писателя, которого Коняев назвал «собратом» Артемия.
Марина Викторовна Коняева рассказала историю жизни двенадцатилетнего мальчика Артемия Веркольского, который по Божьему Промыслу после его смерти (молния ударила в дерево, под которым мальчик, работавший в поле, укрывался от дождя) становится молитвенником и заступником «грешных» людей. Сначала веркольцы решили, что Господь убил Артемия за грехи, но когда спустя 32 года нашли его тело, оказавшееся нетленным и излучавшим свет, мнение о нём изменилось. Тогда тело Артемия, непогребённое, пролежавшее более 30 лет на мховой поляне далеко в лесу, люди решили вернуть в церковь Николая Чудотворца. А во время всеобщей напасти, лихорадки-трясучки, кусочки бересты, прикрывавшие мощи Андрея Веркольского, стали спасением для веркольцев, когда их прикладывали к больным людям. Страшная болезнь отступила, Чудотворные исцеления от мощей Артемия Веркольского прославили его среди поморов, рыбаков, крестьян, а молитва этому святому приносила людям с Белого моря, с Мезени только добрые вести в дом.
Марина Коняева уделила внимание тем фрагментам из дневника Николая Коняева, которые рассказывали о работе писателя над книгой, о том, как входил он в мир Фёдора Абрамова: о его участии в юбилейных мероприятиях, посвященных Фёдору Абрамову в Санкт-Петербурге и на Архангельской земле.
Начав работу над «Житием Фёдора Абрамова, Николай Коняев побывал несколько раз в гостях у Людмилы Владимировны Крутиковой-Абрамовой. Чаще всего встречался к ней в Комарово. Она разрешила в полном объёме отксерокопировать дневники Фёдора Абрамова, прочитывала вместе с писателем главы будущего романа и комментировала написанное. Были и трудности в общении со вдовой писателя, которая хотела, чтобы каждая публикация проходила под её строгим контролем, боялась «тенденциозного толкования» Коняевым дневниковых записей Фёдора Абрамова, что, по мнению самого Коняева, вовсе не мешало ему, а помогало написать глубокую, правдивую книгу. И всё-таки как тяжело ему было читать письмо Людмилы Владимировны от 24 апреля 2010 года, в котором она «по законам авторского права и как наследница Фёдора Абрамова» запрещала «публиковать, цитировать, пересказывать и комментировать неопубликованные дневники Фёдора Абрамова» без письменного согласия и разрешения. Но книга была уже написана Николаем Коняевым, а отдельные её главы появились в литературных журналах. К сожалению, при жизни Николай Коняев не увидел её полного издания, которое было осуществлено издательством «Вече» только в 2023 году.
Зная, что на вечере собрались многочисленные поклонники поэзии Николая Рубцова, Марина Викторовна привела из дневников писателя высказывания Фёдора Абрамова о Николае Рубцове, в которых дана его высокая оценка таланта поэта, например, приведены фрагменты писем к Василию Белову после смерти поэта: «Очень я переживал и убивался из-за Коли Рубцова. Как же вы не уберегли такого парня? И – сволочи – даже не сообщили. Я бы всё бросил, а приехал проститься. Как не везёт России!».
Книги Николая Коняева всегда с большой радостью встречали читатели, особенно его коллеги по цеху, друзья. С огромной теплотой писал о книге рассказов Николая Коняева «Земля, которая помнит всё» Владимир Меньшиков, отмечая «душевное чутьё автора, высокий профессионализм талантливого писателя, погружая нас в сюжеты рассказов из этой книги. Он отмечает значимость этих книг для себя: «Да и книгу, «Земля, которая помнит всё» я особенно почитаю за то, что, читая её, свободно перемещаюсь в прекрасные года своего детства и молодости, которые так любовно и очень правдиво описал замечательный прозаик Николай Коняев».
Почувствовать справедливость этого высказывания Владимира Меньшикова помогло выступление на вечере режиссёра и актрисы Натальи Андреевой, которая с большим воодушевлением прочитала рассказ Коняева «Настенька». В этом рассказе нарисован образ девочки, хотевшей стать зелёным, ветвистым деревом, в котором бы стали жить «жучки и птички разные». За это желание Настеньку ругали родители, учителя и даже бабушка, которая в огорчении даже отвернулась от внучки. Прошли годы. Настенька поступила в институт, где учили её строить деревообрабатывающие станки и машины. Вместе с ней учился и Авдюхин, который нравился ей ещё с детских лет. Когда до неё дошли слухи, что он женится, она долго плакала, а затем села в электричку и уехала в дальний посёлок. Была ночь. Не заходя в дом, Настенька пошла в запущенный сад – и стала деревом. Когда отец Настеньки продал дачу Авдюхину, тот стал вырубать деревья, чтобы сажать клубнику и огурцы. Срубил он и Настеньку, а от дерева осталась тень, под которой никогда ничто не росло. Но сын Авдюхин-первоклассник тоже удивил всех, когда заявил, что он «хочет стать озером, потому что оно светлое, ясное».
Комментируя чтение этого рассказа, Любовь Федунова привела высказывание Ивана Ильина о Пушкине из статьи «Пророческое призвание Пушкина». «И чем дальше мы отходим от него, тем величавее, тем таинственнее, тем чудеснее рисуется нам его образ, его творческое обличие». Она прибавила к этим словам мысль о том, что творческое обличие Николая Коняева под влиянием его художественных текстов по крупицам начинает складываться в нашей душе во что-то важное и нужное для нас. Книги Коняева проходят через наше сердце и высвечивают глубокий философский подтекст. Так, например, в одном из первых рассказов «Такой ветер» молодой писатель приводит читателя к выводу о том, что многое в нашей жизни находится на грани жизни и смерти, но именно это состояние становится великим источником духовного потенциала человека, внутренне движение души которого и поднимает его на нравственную высоту. Главное, что движет человеком, – это его душевная неуспокоенность.
И эта мысль не покидала писателя никогда. Вот почему так глубоко он проникает в душу Фёдора Абрамова, художника слова, и в этом ему помогает выбранный жанр жития.
Этот жанр позволяет правдиво и глубоко отражать в произведении все те испытания судьбы человека, который постепенно накапливает жизненный и духовный опыт, переживая немалые трудности и лишения, становится праведником, подвижником в духовных делах. Житие предполагает не только описание достоверных событий из жизни человека, но и описание чудесных превращений, происходящих с ним или в мире, который его окружает.
За этот жанр берутся писатели, в творчестве которых проявляется большая жизненная умудрённость автора, опыт в выборе и распоряжении изобразительными средствами, их экономия, выраженная в сдержанности и выразительности описаний. Этот жанр предполагает особый язык произведения, в котором есть место для украшений, для народной лексики.
Следует заметить, что Николай Коняев как автор книги «Житие Фёдора Абрамова», следуя традициям древнерусского жанра, проявляет огромное внимание к деталям при описании самых важных событий из жизни героя. При чтении «Жития Фёдора Абрамова» нельзя не заметить тонкий внутренний слух писателя к языку и художественно-изобразительным средствам, почувствовать радость его творческих открытий, его нравственные тревоги и за судьбу героя, и за судьбу России, за её святыни, что, несомненно, магически воздействует на современного читателя.
Ничто в судьбе русского писателя в книге Николая Коняева не осталось без внимания. Его жизнь показана на фоне главных исторических событий России. Трудная судьба многодетной крестьянской семьи, где после смерти отца, Александра Степановича Абрамова (ему ампутировали застуженную ногу) мать, Степанида Павловна, вырастила пятерых детей и подняла материальное состояние семьи до середняков (правда, «малоимущих»), и это в дальнейшем сказалось при учёбе Фёдора в школе. Он родился в 1920 году (в 1905 – брат Михаил, в 1911 – Николай, 1914 – Василий, в 1917 – Мария).
Первые жизненные уроки Фёдор получил в школе, когда просил купить ему ботинки и мануфактуру на рубашку и брюки. Ему отказали как «малоимущему середняку». Когда в Карпагорах открыли восьмилетнюю школу, его туда не взяли, хотя он был лучшим учеником, потому что принимали в неё только детей бедняков. По этой причине он полгода не учился, испытывая обиду и боль за эту несправедливость.
Николай Коняев глубоко раскрывает годы молодости Фёдора Абрамова, погружаясь особенно в события, связанные с Великой Отечественной войной. Мастерски написаны многие главы романа, но особенно – страницы главы «История ненаписанного рассказа». Досконально изучив архивные материалы, Николай Коняев фактически в этой книге он написал эпохальные страницы, рассказывающих о молодом поколении, которое добровольно встало на защиту Отечества в первые же дни войны, и судьба распорядилась так, что многие из них полегли в первых же боях за Ленинград, не имевшие достаточной военной подготовки и снаряжения, под напором мощных фашистских танковых дивизий.
Воспоминания Федора Абрамова о довоенном студенчестве сосредоточены в набросках писателя к рассказу «Белая лошадь», который так и не был дописан. Но в нём Николай Коняев нашёл очень интересный материал для своего романа. Вышедший из крестьянской среды, герой этого рассказа «не чувствовал себя хозяином жизни» среди городских однокурсников, а больше – «серым воробышком». Некоторые однокурсники даже издевались над его крестьянским происхождением.
Но уже 23 июня 1941 года студенты поклялись в актовом зале «все силы отдать на защиту Родины, и, если потребуется, то и жизнь», и уже 26 июня первая группа ушла на фронт. Многие перед этим спешили сдать зачёты, чтобы уйти на фронт «без хвостов», не зная того, что их ждёт впереди. Из студентов филфака был сформирован 277-ой отдельный студенческий батальон. Большинство из них погибли (из 125 человек вернулись с фронта только 6 человек) Абрамову, получившему два тяжелых ранения, удалось выжить. И Коняев объясняет это так: «Была в Фёдоре Абрамове та терпеливая стойкость русского крестьянина, которая и делала его непобедимым воином во все века русской истории, которая сделает его победителем в этой самой страшной войне».
По приказу командования батальон студентов занял оборону Старого Петергофа. В течение трёх дней шли непрерывные бои. Абрамов пишет: «Я работал на пулемёте, был ранен в предплечье левой руки». Но 23 сентября Красная Армия в районе Старого Петергофа была рассечена. Большинство из студентов студенческого батальона были убиты. Лишь некоторые раненые бойцы попали в госпиталь. Среди них был Фёдор Абрамов. Ему с трудом удалось доползти до своих.
Госпиталь, который находился в стенах университета, был погружён во мрак и тишину. Некоторые раненые просили хоть корочку хлеба, но нужно было ждать утренней похлёбки. Молчалив и спокоен был тяжело раненный Абрамов.
После второго ранения, когда раненная в бедро нога ещё кровоточила и волочилась, цепляясь за каждый гвоздь, в конце июля 1941 года Абрамова признали ограничено годным к военной службе, и его снова призвали к военной службе. Он служил сначала в 33-ем запасном полку в Архангельске. Дальнейшую службу в звании сержанта с 17 апреля 1943 года будущий писатель походил в отделе контрразведки «Смерш». Служить там было нелегко. В незаконченной повести «Кто он?» есть эпизоды его биографии, которые приводит Николай Коняев, опираясь на документы из жизни самого писателя.
В октябре 1945 года Фёдор Абрамов демобилизовался из армии. Ему было 26 лет, когда он вернулся в университет, начал углублённо заниматься советской литературой, сдал кандидатские экзамены, защитил диссертацию «Поднятая целина М.А Шолохова и тема коллективизации в советской литературы 50-60 годов».
Ему выделили небольшую комнату в общежитии, когда он стал преподавателем университета.
Первые годы работы в ЛГУ совпали с последними годами жизни Сталина. Два года Федор Абрамов работал над статьёй «Люди колхозной деревни в послевоенной прозе, в которой он подверг критике ту литературу, которая замалчивала тяготы народной жизни, сглаживала конфликты и упрощала характеры. После этой статьи Федор Абрамов был подвергнут критике партийными органами.
Далее, опираясь на дневниковые записи Фёдора Абрамова, Николай Коняев во второй части книги, которую назвал «Тридцать зим Федора Абрамова», воссоздаёт факты судьбы писателя, который стремился в своих произведениях к художественной правде в изображении русского национального характера. Это давалось нелегко не только ему, но и тем писателям, в 50-60-е годы, которых либеральная критика пыталась определить как «деревенщиков» или «тихих лириков», но «которые на самом деле являлись ярчайшими представителями школы православного реализма». Писатель много работал, твёрдо отстаивал свои творческие принципы, получив высокую оценку среди современников и в России, и за рубежом. Но многие замыслы он не сумел осуществить, в том числе и дописать «Чистую книгу».
Николай Коняев в конце книги «Житие Фёдора Абрамова» снова возвращается к Артемию Веркольскому, когда приводит нас к могиле писателя. Он пишет о том, что в детстве Абрамов хотел походить на Артемия Веркольского. «В короткой жизни праведного Артемия Веркольского была ложь и клевета ближних, было осуждение, доведённое до высшей точки. (…), был тут и вечный свет, который начинал сиять из глухой тьмы забвения. Эту поразительную русскость судьбы Артемия Веркольского чувствовал Иоанн Кронштадтский, чувствовал и по-своему воплощал эту поразительную русскость русской судьбы Артемия Веркольского и Фёдор Абрамова.
Вторая часть вечера, посвященного двум замечательным русским писателям: Федору Абрамову и Николаю Коняеву, была посвящена выступлениям поэтов, прозаиков, литературных критиков, авторов-исполнителей своих песен, актёров театра и кино.
Член Союза писателей России Людмила Баранова рассказала о том, как она ездила на родину Фёдора Абрамова в Верколу, где режиссер Лидия Боброва снимала фильм «В той стороне» по мотивам рассказов Екимова Б.П. Ещё учась в ГИТИСе, Лидия Боброва сделала свою курсовую работу по роману Фёдора Абрамова «Братья и сёстры». Так запали тогда в её сердце абрамовские герои, что и теперь она решила выбрать типажей для фильма по Екимову Б.П. среди веркольцев. На роль главного героя фильма она присмотрела друга Фёдора Абрамова, Клопова Д.М., который сыграл местного скотника Николая Скуридина, а Александр Стахеев, забавный местный весельчак, сыграет трогательного Зайку. На международном фестивале славянских и православных народов приз за лучшую мужскую роль был присуждён Дмитрию Клопову. Приз за лучшую мужскую роль второго плана получил Александр Стахеев, а за женскую роль второго плана – Лидия Савченко. Так поиск режиссера, который почувствовал глубину творений Федора Абрамова, помог найти художественную правду, благодаря тому, что вместо театральных актеров были взяты люди из народа, в каждом из которых Лидия Боброва увидела какую-то свою изюминку.
Член Союза писателей Ирина Катченкова рассказала о своих встречах с писателем Николаем Коняевым в Великом Новгороде на Балашовских чтениях в 2014 году, показала фотографию, где она стоит рядом с Николаем Коняевым и Дмитрием Коржовым. Она отметила, что одно из главных достоинств прозы Николая Коняева в изображении жизни героев – стремление связать их судьбы с историей России и православной судьбой русского народа.
От членов ЛИТО «Балтийский парус» выступил поэт и прозаик Евгений Небов, который дал высокую оценку книгам Николая Коняева, особенно книге «Ангел Родины». Он душевно прочитал стихи Николая Рубцова.
Стихи Николая Рубцова читала на вечере актриса театра и кино Наталья Симонова. Авторские стихи под аккомпанемент гитары прочитала поэт Ирина Враник.
Наполненные радостью жизни, приближением весенних дней, исполнили свои песни Дарья Буркова и Елена Елматынова, которые были очень тепло встречены зрителями.
Член Союза писателей России Николай Ерёмин исполнил песни на стихи Николая Рубцова и подарил свой новый диск «Русское счастье».
Ирина Киселёва и Сергей Алексеенко прочитали авторские стихи, посвященные русским поэтам.
Среди гостей вечера присутствовала дочь поэта Николая Рубцова, Елена Николаевна Рубцова, которая сердечно поблагодарила за приглашение и за замечательный вечер памяти русских писателей.
Николай Коняев с большим уважением и теплотой относился к критику Юрию Селезнёву, который написал такие слова: «Человек жив, пока жива память о нём. В этом простом основании народного сознания воплощена глубокая идея, один из законов бытия человечества в движении вперёд. Память – важнейшее орудие созидания настоящего и будущего». Книги Николая Коняева и Фёдора Абрамова помогают человеческую память сделать созидающей, потому что написаны для нашего национального созидания. А самих писателей можно смело называть «зодчими» русской души. Спасибо им за тот факел, которым они освещают нам дорогу к будущему. Вечная им память!