27 марта 2025 в Санкт-Петербургском Доме писателя состоялось заседание Секции критики и литературоведения Союза писателей, посвященное обсуждению трёх эссе Юлии Реутовой: «Владимир Набоков и Библия», «Владимир Набоков и аббат Прево», «Владимир Набоков и Льюис Кэрролл». Юлия Реутова рассказала о концепции готовящейся книги, осмысляющей творчество Набокова сквозь призму его интертекстуальных связей, а руководитель Секции Роман Круглов высказал соображения по уточнению методологии этой работы. Предлагаем вашему вниманию критический отзыв Александра Сергеевича Акулова.
КРАТКИЕ ЗАМЕЧАНИЯ
К ТРЁМ ЭССЕ ЮЛИИ РЕУТОВОЙ
О НЕКОТОРЫХ ЛИТЕРАТУРНЫХ КООРДИНАТАХ
ВЛАДИМИРА НАБОКОВА
Улетела Лилит,
Талмудом очерненная.
Прежде всего, приходится выразить недоумения.
Y1. Пик актуальности на поднятую тематику был где-то в девяностые годы. Затем периодически возникали, таяли, возрождались всевозможные табу. Подобно пятнам на Солнце.
Y2. Сравнение героинь Набокова с Манон Леско. Текст аббата Прево очень прозрачен, лёгок и довольно близок по стилю к плутовскому роману. Этого не скажешь о произведениях Набокова. Да и героини принципиально другие.
Сходство Леско с Мармеладовой Достоевского никакое. Получается, Набоков дурил американских студентов, когда читал им лекции. Не вижу никакой романтичности в образе Сонечки. Уж слишком Федор Михайлович возлюбил скверную изнанку жизни.
Даже если не рассматривать де Грийе как альфонса или тихого сутенёра, в большей части сюжета поведение Манон Леско нельзя называть изменами. Фактическое соглашение (стачку) между двумя героями нельзя отрицать.
Лолита, дескать, изменила. Это что такое?! Зачем ей скучный книжник Гумберт? Подлец и «шоумен» Куильти интереснее. Девушки любят кунштюки, скажем, чёртиков из табакерки. Три человека утратили кое-какую внутрикожную броню, обычно наводимую социумом. До развёртывания действия.
Y3. Ю. Реутова почему-то забыла о стартовом мотиве романа «Лолита» — одноименном рассказе немецкого писателя Хайнца фон Лихберга (Хайнц фон Эшвеге) с несколько похожим сюжетом [В сборнике: Heinz von Lichberg. Die verfluchte Gioconda. — Darmstadt: Falken, 1916]. Нужно бы порыться в немецкоязычных сайтах. Говорить о незнании Набоковым этого рассказа или даже немецкого языка (!) просто невозможно. Как правило, дело не касается обвинений в плагиате. Текст Лихберга — ужастик, отдаленно напоминающий некоторые мистические фрагменты из «Рукописи, найденной в Сарагосе» Яна Потоцкого и новеллы Гофмана.
Никто не ругает Томаса Манна за вещицу «Иосиф и его братья». Об Алексее Толстом и говорить не приходится. Многие современные фантастические романы русских авторов — раздутые в тысячи раз рассказы зарубежных писателей первой половины XX века. Такие задания давали сами издательства. Последнее время подобную практику стали прикрывать. И не только по вполне понятным соображениям. Поверят ли нынешние вундеркинды в отвергнутые теории о жизни на Луне, Меркурии или астероидах?
«Лолита»? Критике подвергают не столько частичные заимствования, сколько двусмысленно-противоречивое (откровенно показывающее ро́жки), почти неприличное поведение Набокова и его сына, опасающихся понижения рейтинга романа. К этому и придираются. Вспомните настропалённого адвокатом знаменитого актера, совершившего наезд на пешехода.
Y4. В сравнениях упущен чеховский «Случай на охоте». И довольно любопытный по рассматриваемым контекстам «Огненный ангел» Валерия Брюсова.
Q1. Если говорить о «роковых страстях», то можно вспомнить русских и европейских аристократов. Вот кто мог всё отдать забавам, а затем всецело ухнуть в открывшуюся пропасть. Комплексы? Хорош пример Тургенева: его героини — распрекрасные девушки и дьяволицы-женщины. Но сам русский писатель попал в капкан голоса певицы, со временем превратился в «папашку», а именно голос — то, что чрезвычайно медленно стареет и глубочайше обманывает.
С чем больше всего сходны кипящие мозги Гумберта Гумберта, совершающего убийство? С расплавленными мозгами героя из «Защиты Лужина» в финале. Спокойное и трезвое описание Гумбертом Гумбертом собственного деяния ничего в этом не меняет. Хорошо ли чувствуют себя читатели Набокова? Стилист-то он, стилист, но не хочется ли им пнуть Пнина? Размахнуться и бросить книжку в угол? Корявый Достоевский реже смешивает читателя с героями, оставляет выбор. Не хотите забираться внутрь Крокодила? Смотрите снаружи.
Если особенный конёк Достоевского — великая мелкая пакость, то idea fixa (idе́e fixe) Набокова — низвержение. Последнее правильно отмечает Реутова.
Q2. Набоков и библейский текст? Самое неудачное эссе. В нём и данные в примечаниях ссылки не соответствуют ни дурацким новым, ни устаревшим ГОСТам. Разумеется, это не проблема для свободного рассуждения! Но от непрерываемых повторов полного названия одной и той же книги может возникнуть мигрень.
Фигурирующее в хвосте многих страниц издательство «Азбука»? Оно не всегда выбирает лучшие или наиболее аутентичные варианты текстов. Особенно, когда идёт речь о будущей окупаемости тиража. Главная задача названного издательства (невзирая на наличие разных подразделений и направлений работы) вовсе не академические штудии; его девиз: «Сделать литературу всем доступной!» Наскоро запущенные книги не используют, когда занимаются исследовательской работой. Справедливости ради: в других эссе Реутова буквально чередует разные версии, не отдавая предпочтения. Всем ли такое понравится?
Юлия Реутова скрупулёзно фильтрует каждую фразу автора: «Вдруг там некое свидетельство?» Как пошли наши филологи вдоль по кафедрам гулять. И Пушкинскому дому. А как, друзья, со здравым смыслом? С беспристрастностью?
Поэзия совсем не подходит для поиска обозначенных исследовательницей противоречий в мировоззрении. Здесь сколько угодно допустимы гиперболы, заведомая мифология и всякого рода фантастика, например связанная с пантеоном эллинских богов. Проза? Отчего попросту не пользоваться фигуральностями и бытовыми мировоззренческими штампами? Художества должны быть немного глупыми, похожими на жизнь. Об этом вещал ещё автор «Евгения Онегина» и «Маленьких трагедий». Высокое в массе всегда заземляется низовым. По сути, глуп самый высокоумный анекдот. Если бы шла речь о философских трактатах, — тогда другое дело.
Приводить эпизоды из раннего детства совсем нехорошо. Детям свойственно попугайничать.
Метафизика, поиск трансцензуса, первичной, а не вульгарной иллюзорной реальности «вокруг нас»? Но кто запрещал подобное? Ведь наука здесь не помогает и смотрит в другую сторону от плёнки субъективного сознания. Только коммерция и масскульт виноваты в том, что многие воззрения перестали быть нейтральными. Имперсональный абсолют, вещь в себе? Убеждения жрецов и народа часто противоположны, имеют разное происхождение. Поговорите с каким-нибудь ламой на Приморском проспекте. Неизбежна разность интерпретаций. За это можно было бы зацепиться. Пусть Набоков будет где-то посередине. Нужны яркие примеры, но Реутова остается голословной. Мы видим абстрактные, чуть не алгебраические указания, либо набоковскую эксцентрику и переход в метафорическую плоскость. В итоге многие тезисы (например, о бессмертии) остаются слабыми и более чем сомнительными. Кроме того, установки собственно библейского текста без конца подменяются предположениями, домыслами предубежденных экзегетов-популяризаторов. Де так само собой разумеется! Не везде аксиомы. Откуда разночтения, свары и разные направления? Отличаются и сами источники: в наиболее древнем (коптском) списке Евангелия от Марка (считается исторически самым первым из четырех) нет эпизода с воскресением.
Несколько раз возникшая у Набокова ритмика псалма? Можно согласиться, но не с лексикой. Архаизмов всегда хватало и в светской литературе. Когда требуется патетика, когда создание комического эффекта. Грамотность литераторов и читателей растёт. Повышается спрос на синонимы, а их не так просто отыскать. Начинают раскупоривать корпус старорусского языка. Давно пошли в ход просторечия. Согласно Реутовой, слова «чресла», «грех», «душа» «сильно удивляют современного читателя». Странно! Откуда она подобное взяла? Кто ей повелел в обязательном порядке собрать все грузди в кузов, включая негодные? Однако построение набоковских образов иногда всё-таки сильно отдает именно ветхозаветным. При этом нужно учесть, что многое из книг Библии давно вошло в самую обычную речь, даже ошибки переписчиков и переводчиков. Так евангельский канат (cannabis) превратился в знаменитого верблюда (camēlus), входящего в игольное ушко.
Тематика? Сюжеты? Их ужасающую количественную ограниченность матлингвисты (и не только) подсчитали задолго до всяких компьютеров, а затем почистили и ректифицировали до минимума. В этих самонадеянных упрощениях можно усомниться, но ещё больше во взятой Юлией Реутовой парадигматике подхода к художественным произведениям. Какое-то монотонное метание одних и тех же карт. Сходство с пустопорожней работой психологов, задубевших на ежедневном прогоне заезженных методик. Грузно вращающийся жёрнов с надписями: «Утрата земного рая», «Трагичность судьбы», «Восхищение ускользающей красотой», «Двойники», «Одиночество творческой личности», «Вечное возвращение», «Метафизическая насмешка», «Желание разгадать загадку жизни и смерти», «Бессмертие» можно запустить практически в любое более или менее пронизанное полным спектром мыслей и чувств крупное литературное произведение. При отсутствии ущербов этот спектр один и тот же у всякого находящегося в юдоли человеческого сознания. Таков ныне сравнительный анализ? Метафизической насмешкой является само посюстороннее бытие как таковое. Насмешка и используемый Реутовой жёрнов. Бо́льшую пародию на литературоведение трудно придумать. Давно, давно надо было посмеяться над гуманитариями, нередко выдающими на-гора тонны никому не нужной породы. Мука есть? Есть! Давайте, еще раз её перемелем или плитку на тротуаре заменим.
Реутова трудилась, проделала огромнейшую работу, но тот ли куратор стоял у неё за спиной? Или такого не было вовсе (ни косвенного, ни прямого), как и педали тормоза? А ведь она взялась тягаться с разбросанным по всей планете отрядом тяжелоатлетов набоковедения! Кто из них признаёт авторский перевод «Лолиты» на русский язык удачным?
Ещё нюанс. Сама-то древнееврейская премудрость из чего родилась, чем напиталась? Что напомнил человечеству Джеймс Джордж Фрейзер? Заодно показал пример продуктивной работы и осторожного снятия покрова с тайны.
Набоков? Его художественные произведения очень странны, малоприятны, стали всемирно известны благодаря первым скандалам, связанным с запрещением «Лолиты». Зато вполне внятен набоковский скептицизм с толикой нигилизма. Этот гибрид попыталась опрокинуть Юлия Реутова. Безуспешно!
Q3. Другое эссе. Никак не кажутся новшествами параллели с двумя главными повестями-сказками Льюиса Кэрролла. Гомеоморфность коллизиям этих сказок находят не только в литературных произведениях, но даже в квантовой механике и бог весть каких еще областях. Особый вопрос — подробности биографии английского писателя.
Выискивая соответствия, Реутова прошла мимо творений питающихся цивилизационными пенками несчастных постструктуралистов. В «Логике смысла» Жиля Делёза многое что понаписано о сказочной Алисе. Обилием раскинутых там психоаналитических крючков можно подцепить не только Владимира Набокова. Вот где разудалый/разудалой материалец для полчища краснобаев. На всякий случай отмечу: Алиса и её прототип вовсе не Лолитенции.
Кстати, Л. Кэрролл (настоящая фамилия и имя: Доджсон Чарльз Латуидж; Dodson) пытался делать взрослой Алисе Лидделл (собственно прототипу героини и первому адресату произведения) что-то вроде предложения, но получил холодный и грубоватый отказ. Выходит, не таким уж он был любителем нимфеток? А самое пикантное в его скромной жизни? Этот профессиональный математик не признавал основных догм дифференциального исчисления, как Набоков джойсовские «Поминки Финнегану» (Финнеганов помин, Finnegans Wake).
Александр Акулов