Кто такие птерозавры, откуда берет электричество скат, как услышать песни китов, у какой бабочки прозрачные крылья, почему нельзя хватать руками уличных голубей? Если ребенок замучил вас этими вопросами, то знайте: ответы на них можно найти в чудесных, написанных доступным языком, книжках, автор которых – Юлия Дунаева, зоолог, научный сотрудник Библиотеки Российской академии наук. Накануне нового, 2025 года, мы с Юлей поговорили о том, куда движется детская литература, посвященная животному миру, пишут ли зоологи стихи, и чего нам ждать от года змеи.
Юля, ты автор двенадцати книг о животном мире, многие из которых вышли в серии «Школьный путеводитель». Не знаешь случайно, какая из твоих книг пользуется наибольшей популярностью у школьников? «Летающие ящеры и древние птицы» или «Бабочки», например?
Я знаю, что «Бабочки» как минимум один раз переиздавались, второе издание было и у книги «Дельфины и киты». У меня еще была книга под названием «Драконы и легенды». Как-то мне позвонили из одного московского банка и сказали, что они выбрали мою книгу для новогоднего подарка детям своих сотрудников (это было в канун 2012 года, который тоже был годом дракона) и хотят заказать спецтираж.
Как зоолог и как писатель, как ты оцениваешь состояние современной литературы для детей и подростков о животном мире? Какие серии и книги порекомендуешь приобрести родителям?
Насколько я могу судить, научно-популярная литература о животных сейчас развивается как минимум в трех разных направлениях, что само по себе говорит о том, что дела ее неплохи. Это, во-первых, книжки с картинками для младшего возраста, сделанные в виде квестов или своеобразных викторин с вопросами типа: у кого самый длинный хвост, кто быстрее всех бегает и так далее. Дошкольникам такие издания должны быть полезны.
Во-вторых, это очень высококачественные, богато иллюстрированные книги по разным группам животных. Определители с большим количеством цветных фотографий, посмотрев на которые, можно узнать, как называется и как живет птица, лягушка, ящерица, бабочка, жук или другое животное, которое можно встретить в саду, на прогулке в лесу или в поле, в поездке во время отпуска. Такие книги выпускает, например, московское издательство «Фитон XXI». Они могут быть полезны не только детям, но и взрослым, которые интересуются животным миром.
Ну и, в-третьих, есть популярные серии, которые знакомят читателей с основными направлениями развития научной зоологической мысли, с последними достижениями науки. Это, конечно, более «взрослые» книги, которые рассчитаны на читателей старшего школьного возраста. Подобная литература выходит в издательстве «Альпина нон фикшн» и других.
Некоторые твои книги, как, например, «Наши сизокрылые соседи», содержат не только исследование разных видов голубей и их образа жизни, но и экскурсы в мифологию, историю, географию… Прибегаешь ли ты к услугам консультантов, когда берешься за такой разносторонний и объемный труд? И узнаешь ли что-то новое для себя?
У меня есть знакомый писатель-популяризатор, Сергей Афонькин, который говорит: «Хочешь чему-то научиться – напиши про это книгу». Действительно, лучшего стимула для самообразования не найти. При подготовке любой книги я узнаю массу нового, и это для меня очень ценно.
К помощи консультантов я нередко прибегаю, когда собираю факты; иногда прошу специалиста прочитать уже готовый текст, чтобы выявить ошибки. Когда я писала книгу «Наши сизокрылые соседи», у меня было два великолепных научных консультанта. Наталья Юрьевна Обухова, кандидат биологических наук, сотрудница биофака МГУ, посвятила популяционной генетике городских голубей более сорока лет своей научной работы. И Никита Севирович Чернецов, член-корреспондент Российской академии наук, директор Зоологического института РАН. Основная область его исследований – ориентация и навигация мигрирующих птиц. Как ты понимаешь, это очень важный аспект голубиной темы, ведь именно эти птицы способны вернуться в родную голубятню из любого незнакомого места, на чем и основана голубиная почта. Что за чудо-GPS спрятан в маленькой сизой голове? Разобраться с этим мне помогал Никита Севирович. Я очень благодарна ему и Наталье Юрьевне за то, что при всей своей занятости, они нашли время, чтобы прочитать мой текст и высказать свои замечания.
Помогают ли тебе в написании книг путешествия, экспедиции; может быть, во время поездок тебе приходят в голову новые идеи и сюжеты?
Путешествия и экспедиции – это всегда смена ракурса, перезагрузка головы, встречи с новыми людьми, миро- и самопознание. В экспедициях я часто общаюсь с настоящими зоологами-исследователями и вижу, ценой какого труда достаются крупинки научного знания. Все это очень полезно. Но работа над книгами невозможна в отрыве от библиотеки Зоологического института РАН, из фондов которой я, в основном, черпаю информацию для своих текстов.
Не хотелось ли тебе выйти за рамки научно-популярной литературы, стать поближе к Бианки и Сетону-Томпсону? Кстати, кто из писателей-натуралистов тебе близок?
Виталий Бианки и Эрнест Сетон-Томпсон – любимые писатели моего детства. Еще мне очень нравились «Бродяги севера» Джеймса Кервуда. Мне кажется, что этих авторов объединяет очеловечивание их героев-животных. В научно-популярной литературе совершенно недопустимо наделять зверей и птиц людскими эмоциями, мыслями, стремлениями. В книгах Бианки, Сетона-Томпсона и Кервуда животные думают, принимают решения, дружат, влюбляются, видят сны и так далее. Но это отнюдь не умаляет достоинства их книг. Эти авторы работали в особом жанре, который трудно обозначить по-русски, а по-английски он называется animal—fiction. Герои-животные заменяют в произведениях героев-людей и нередко оказываются очень достойными личностями. Это такая своего рода романтика. Сейчас я бы, наверное, не стала работать в подобном жанре. Я иногда пишу обычные реалистические прозаические произведения, надеюсь в дальнейшем уделять этому больше времени.
Так сложилось, что я знаю тебе прежде всего как поэта, а не как ученого (все-таки ходим на один поэтический семинар к Галине Илюхиной). И раз уж пошла такая тема, то попрошу тебя поделиться стихотворением, по которому можно понять, что его написал зоолог.
Многие зоологи пишут стихи. В 2000 году в Зоологическом институте даже был выпущен сборник стихов сотрудников под названием «Зоологическая стрелка». Там было не меньше двадцати авторов. У меня сейчас, к сожалению, нет этой книги под рукой, но, думаю, в ней нашлись бы такие стихи, о которых ты спрашиваешь.
У нас в институте работает Владимир Паевский, автор как минимум двух поэтических сборников и многих поэтических публикаций. У него есть такие строчки:
«То были трясогузок слётки,
Нежнейших обликов семья!
И – к черту прежние намётки
Всех планов жизни у меня!»
Это о том, как он в детстве, играя во дворе с мальчишками, вдруг увидел на сарае птенцов трясогузки и в тот же момент понял, что станет орнитологом. У меня же эти строчки сразу ассоциируются с набоковскими:
«Зато уж высмотрю четыре
прелестных газовых крыла
нежнейшей пяденицы в мире
средь пятен белого ствола».
И там, и там есть особый взгляд на природу, который позволит зоологу увидеть красоту, где обычный человек ничего не заметит.
Сама я в стихах, скорее, отдыхаю от зоологии, чем пытаюсь найти вдохновение в мире животных. Однако непрошеные птицы и звери нередко проникают в мои строчки, как, например, вот в эти, написанные совсем недавно:
Лето въелось в кленовые кроны.
Листьям глянец носить не сносить.
Из листвы вылетает ворона,
на ходу убирая шасси.
Тело серое, чёрные крылья.
Слева Кронверк, а там – равелин.
Триммер давится клеверной пылью,
превращая траву в ковролин.
Деловитые комбинезоны
брызжут зеленью, спрятав глаза.
Над газоном взлетает ворона
в зоопарковые небеса.
Там строение с узким оконцем,
алюминиевый тазик в углу,
и лежит полосатое солнце
на нагретом бетонном полу.
Близится год змеи… Многие верят в гороскопы, и если бы год действительно мог что-то перенять от змеи (повадки, внешний вид, т.п.) – то как бы выглядел гороскопический прогноз от зоолога? И что бы ты пожелала своим коллегам – зоологам, поэтам, писателям-натуралистам?
Я совсем не специалист по змеям, хотя помогаю иногда моему мужу ухаживать за ними. Мой супруг – Андрей Пржиборо, сотрудник Зоологического института РАН, по специальности – энтомолог-гидробиолог, но ему нравится держать дома амфибий и рептилий в террариумах. Сейчас у нас в квартире проживает только одна змея, а порой их бывало и две, и три.
Самое поразительное качество змей, на мой дилетантский взгляд, это их потребность периодически полностью сбрасывать кожу. Каждая змея делает это много раз в течение своей жизни – с рождения до самой старости. У змеи никогда не наступает возраст, достигнув которого она перестала бы линять. Змея вылезает из старой кожи, как из тесного платья, под которым оказывается новый свежий наряд. Сухая полупрозрачная кожа остается лежать как выброшенная упаковка. Через какое-то время змея перерастает свою новую оболочку и снова приступает к линьке. Вот такого неустанного обновления я бы всем и пожелала.
Фото: А. Пржиборо, Е. Лабина.