Гротеск – дело тонкое

Начну с общего плана. Значительную часть обсуждаемых (по крайней мере, в Петербурге) книг можно условно развести по доминирующему идейно-содержательному подходу. Это, прежде всего, осмысление собственной судьбы в привязке к жизни своего поколения. Степень документальности – здесь вторична. На память приходят такие авторы, как Феликс Лурье, Дмитрий Каралис, Сергей Ачильдиев… Другой подход характеризует стремление к эпичности – в вариантах обращения к целой эпохе или исследования социально значимого явления. Разумеется, все перечисленные авторы – многогранны и творчески продуктивны. Поэтому предлагаемое разделение – ситуативно.

Речь пойдёт о втором подходе. Мы о двух непохожих книгах, изданных литераторами с необычной судьбой. Это «Война под солнцем» москвича Сергея Небренчина и «Алма-матерь» петербуржца Сергея Полторака. Внимание к этим авторам обусловлено, прежде всего, формальной схожестью их жизненного пути. Оба имеют военные корни и весомый научный авторитет. Профессиональный критик уделит отдельное внимание каждой книге. Но я воспользуюсь правом доброго знакомого обоих авторов и скажу о первых впечатлениях от прочитанного. Тем более, что оба повествования вызывают схожие эмоции.

Профессор Сергей Небренчин, участник событий в ряде горячих точек, причём в Афганистане служил командиром части. После перехода к научно-исследовательской и преподавательской работе длительное время находился в распоряжении известных государственных деятелей страны. Сегодня он – признанный специалист в области геополитики, опирающейся на социальную психологию. Характерная деталь: в 2002 году во время событий вокруг заложников на Дубровке именно Сергей Небренчин появлялся на всероссийском телеэкране в качестве комментатора и одновременно психотерапевта.

Профессор Сергей Полторак – один из наиболее известных отечественных историков, оценённых и за рубежом. Его главным достоинством является академичность при умении быть доступным и увлекающим не только эрудицией, но и человеческой открытостью.

Объёмная книга Сергея Небренчина – это, пожалуй, наиболее ёмкая попытка представить на читательский суд «Войну и мир 2.0». Сюжет книги охватывает события по существу мировой истории с середины 1970-х годов века до настоящего времени, то есть более 50 лет. Десятки персонажей от реальных и «обобщённых» «попутчиков» автора до представителей высшего эшелона власти и других узнаваемых лиц создают иллюзию погружения в дневниковые записи, а заодно и в разведывательные сводки. Широкая география и незаконченность описываемых событий, их публицистичность, правдоподобие раскрываемых при этом политических, ведомственных и межличностных коллизий вкупе с притягательным детективным (когда это уместно), а заодно романтическим флёром – всё это повышает доверие к автору и даже вызывает зависть к его судьбе. Главный герой «Войны под солнцем» – Фёдор Пашин – проходит долгий путь от курсанта, потом участника событий в горячих точках, разведчика-нелегала до политика. Каждый его шаг сопряжён с риском и непростыми жизненными развилками.

Теперь о книге Сергея Полторака «Алма-матерь». Это – подробное художественное исследование проблем современной высшей школы. Сюжет книги таков: столичный выходец профессор Рассохин в силу семейных обстоятельств оказывается в университете провинциального Кедрогорска. Там он вступает в сложные отношения не только с ректором Кагалымовым, но и целым рядом сослуживцев и студентов. Исход – исчезновение (в прямом смысле) ректора и психиатрическая клиника для Рассохина.

Обращусь к читателям, более компетентным, чем я. Все они имеют статус, как минимум, проректоров вузов, правда, они – не гуманитарии и не литераторы. По этическим причинам – чтобы их не сталкивать – фамилии, наименования вузов и другие «разоблачающие» детали обойду. Вот их мнения в конспективном изложении. Питерский учёный считает книгу самой убедительной иллюстрацией происходящего в нашем академическом сообществе: всё, по его мнению, объективно и актуально.

Другой собеседник – провинциал, как и герои повествования. Он считает, что книга грешит излишней субъективностью: возможно, в Питере всё обстоит так, как пишет автор. Но в провинциальном вузе при не идеализируемой моральной атмосфере и уж точно без заграничного, да и федерального влияния главная проблема – в недостатке финансирования, следовательно, в скудости кадрового состава. Решение такого рода проблем во многом зависит от близости ректората (как правило, сугубо местного) к региональной власти. Хорошо, если те и другие находятся в родственной – в прямом смысле – связи… «Варяги» не приживаются, да и сами они «устремлены в столицы». Поэтому стараются избегать скандалов…

В чём-то с этим согласен и третий критик, 14 лет возглавлявший нестоличный вуз: если отойти от художественных образов, часто утрированных и придуманных, необходима «привязка» вузов к работодателям в лице крупных компаний, осваивающих конкретный регион. Вот о чём надо писать. Всё остальное – беллетристика. Правда, справедливости ради замечу: книгу, подписанную мне автором, собеседник пока оставил себе.

Впрочем, о том, что побудило сесть за клавиатуру, скажу не только с комплементарной интонацией. На память приходит диалог ведущего британского исследователя Второй мировой Дэйвида Дилкса с его российскими коллегами Олегом Ржешевским и Николаем Барышниковым – в конце 1990-х я помогал им в качестве переводчика. Дилкс высказался приблизительно так: ничто так не мешает исследователю как увлечение собственной беллетристикой (точнее – fiction, что имеет двойной смысл). Тут надо что-то выбирать: одно с другим несовместимо.

Отсюдак заголовку. Читателя, опирающегося на собственный опыт, может удивить подчёркнутая детализация («измельчённость»?) фрагментов, даже целых сюжетных линий обеих книг: нюансы, типа кто, когда, зачем и в каком интерьере встретился с другим персонажем, на мой взгляд, не всегда оправданы. Это мешает цельному восприятию обоих повествований. То же и с детективным флёром (иногда – искусственным) – да ещё с неизменным вниманием, так сказать, к гендерной сфере. Для наброска синопсиса (даже не сценария) – это оправдано: режиссёр сам отберёт нужное и отсеет лишнее. Но в книгах, претендующих на осмысление реальной жизни, такое обилие деталей, повторю, избыточно: стоит ли возводить в «наглядный абсолют» то, что и так понятно? Вопросы оставляет и заметно упрощённое противопоставление положительных и отрицательных героев: в жизни всё более «запутанно».

Но главное в любом жизнеописании – это достоверность, то есть выдержанная пропорция между реальностью, живо воспринимаемой большинством, и её интерпретацией в соответствии со вкусами и фантазиями автора. Если эта пропорция нарушается, возникает вопрос: зачем нужен гротеск, если речь идёт о сюжетах, изначально претендующих на поучительность?

Впрочем, ознакомьтесь с этими книгами сами…

Борис Подопригора,
литератор, сценарист