О новой книге лирики поэта Николая Пидласко
У каждого поэта есть своя «духовная вселенная», где мир предстаёт в тончайших движениях души, в мимолётных ощущениях. Основа этой «духовной вселенной» – художественный поиск поэта, который ведёт его к поэтическим открытиям, к художественной правде. Если автор стремится погрузить читателя не только в мир природы и красоты, но и в историческую жизнь страны и народа, в мир конкретной социальности, на основе глубоких философско-нравственных размышлений, то мы
можем смело идти навстречу его сильной и ясной поэтической мысли.
Русская поэтическая школа всегда основывалась на «созвучии ума и сердца». Русские поэты стремились осознать в своей лирике вечную текучесть и подвижность бытия, неразрывно связанную с миром души человека, с общим движением национальной культуры. «Раздумья творческого духа» многих русских поэтов чаще всего были связаны не с игрой воображения, а с ощущением гармонии между человеком и природой. При этом природа понималась поэтом как творимая, вечно движущаяся жизнь, а поэт представал как провидец, созерцатель природы и одновременно её исследователь, стремящийся познать тайну её творений. Душа его стремилась увидеть «великое в малом».
Стою я под звёздным небес покрывалом,
Живая прохлада ласкает мне грудь.
Природа содержит великое в малом.
Я чувствую остро Отечества суть.
Автор этих строк предстаёт перед нами как лирик, для которого жизнь и поэзия составляют одно целое, у которого каждая мысль согрета сердцем, а каждое чувство освещено мыслью – кто же он?.. Это петербургский поэт, член Союза писателей России Николай Пидласко, автор восьмой книги лирики, названной «Отвечу любовью», вышедшей в Санкт- Петербурге в 2024 году. В ней – шесть лирических разделов: «Время золотое», «Свет и тень», «Степные дали», «Хотят ли русские войны?», «Возвращение», «Отвечу любовью». Редактором-составителем книги является член Союза писателей России Ирэна Сергеева.
В послесловии к этой книге Ирэна Сергеева пишет: «Николай Пидласко, сын Украины, отдавший много лет труду и службе ради большой Родины – Советского Союза, государственник». К этим сведениям можно добавить, что Николай Пидласко – лауреат литературных премий им. А. А. Прокофьева «Ладога» и им. А. А. Фета. Автор послесловия отмечает, что в лирике Николая Пидласко чётко просматривается связь с «поэтами-предшественниками» и, вместе с тем, очевидно то, что «поэт всем сердцем переживает сегодняшние события, помнит и прошлое и напоминает: «Было так на Руси искони: Дело павших – продолжить живым!». Название книги «Отвечу любовью» объясняется её внутренним пафосом, о котором Ирэна Сергеева пишет: «Муза Николая Пидласко – Любовь. Это Любовь к Матери, к единственной Женщине, к семье, к Родине – большой и малой.
Особый жанр лирики – на фоне родного пейзажа высказать свою главную философскую мысль». Сладкий дух родной земли наполняет многие лирические зарисовки поэта, но особенно задушевны и глубоки те из них, в которых запечатлён глоток детской памяти, связанный с родным домом. Надежды, высокие и чистые порывы души находят отклик у поэта в самых простых пейзажах малой Родины. Но именно они и рождают мысли, согретые сердцем:
Сердце страждущее радо
Дали светлой, голубой,
Тихой изгороди сада,
Вдоль дорожки межевой.
И дубам широкоплечим
В роще, где реки исток,
До сих пор мне душу лечит
Детской памяти глоток.
Прибужский родной рубеж, как и прежде, встречает лирического героя садом «в сугробах жасмина», придорожным запахом полыни, старым погостом, на который облепиха роняет золотые цветы, тихой, полусонной часовней, пением щегла в кустах и уханием филина в бору, луной, которая вяжет кружева в камышах, радостью цветочных приветствий. Но зарастают «тропиночки узкие, в степь бегущие за окоём», и это с болью откликается в сердце лирического героя:
Не виню никого. Но безрадостно
Здесь бегут нынче праздные дни.
Несказанно тревожно и тягостно
В степь смотреть – ни хлебов, ни стерни.
В памяти до сих пор – заповеди предков, которые учили уважать труд хлебороба, однако всё, что окружает здесь человека, вызывает затаённую грусть, а сердце тревожат утраты: вокруг пересохшие луга, нет «дыханья распаханных нив», да и хаты, как будто гуси, стайками осели на земле.
И всё же печально: могилы родные
Душевные раны былым бередят.
Тропиночки – стёжки, дороги степные…
В селеньях – молчанье пустующих хат.
Отрадно, что почти в каждом стихотворении Николая Пидласко среди утраченного, былого раздаётся голос веры, надежды, любви, голос человека, который, предлагая заглянуть в бездонный колодец истории, и даже в самую вечность, сам в себе открывает удивительную способность видеть и слышать то, «чем раздробилась тишина», чем оживилась страждущая степь, от чего его «молодеет сердце». Сквозь июльский зной слышны камышовые переливы, молодая рожь за плетнём вещает что-то своё, а в «долине шумит краснотал». Жизнь природы, которая в постоянном движении, открывает поэту тайные голоса мира и позволяет воскрешать каждый миг бытия и отзываться на каждый призывный звук песней. Стареет заросший сад, но по-прежнему раздаётся глухой стук падающих яблок; уставшие тополя, как и прежде, радуют глаз клейкою листвой; клумба у дома, где затихла жизнь, «жёлтым смеётся подсолнухом»; иней опавшего жасмина «припудрил траву у ворот».
Мало осталось жителей в деревне. Это, в основном, старики, которые «жили верой в полюшко, в бурёнку-кормилицу, в овечье стадо», а теперь хранят память о её процветании, вместе с белой часовней и святыми крестами на погосте.
Лошадка во дворе чубарая
Гремит уздечкой у плетня.
А на берёзе гнёзда старые
Грачи латают, гомоня.
И над разросшейся малиною
Глядит черёмуха в поля.
Дорога пахнет мокрой глиною,
Листвою клейкой – тополя.
Старик с клюкой по нашей улице
Идёт под звоны вешних лир.
Несёт на раменах, сутулится,
Весь наш видавший виды мир.
Погружаясь в лирику Николая Пидласко, нельзя не оценить его глубокую профессиональную работу над лексикой стихов: в ней нет случайных слов: каждое слово взвешено, оно просто необходимо в данном контексте. В предшествующей лирической миниатюре, где описан деревенский мир, есть описание старика, идущего с клюкой по улице. Невольно обращаешь внимание на две последние строчки: «Несёт на раменах, сутулится, Весь наш видавший виды мир». Как же глубоки они по философскому замыслу! Невольно душа тянется к словам – «несёт на раменах». «Рамена» – это устаревшее церковно-славянское слово для обозначения «плечей». Это показательное слово, указывающее на древнеславянский образ жизни.
Вспоминаются страницы «Библии», где рассказывается о доброй девушке Равенне, которая держала водонос «на раменах своих», то есть на своих плечах, и напоила не только уставшего путника, но и всех его верблюдов. А путник в знак благодарности положил ей в руки золотые серёжки. У древних славян было принято благодарить за доброе дело от всей широты славянской души. Благодаря этому слову – «рамены» – автор погружает нас одновременно и в древнее прошлое, и в современный мир. А образ старика, несущего на плечах «весь наш видавший виды мир», становится у поэта воплощением древнеславянской традиции, аллегорическим образом добра славянской души, взвалившей на себя все беды и радости современного мира (это очень яркая гипербола, основанная на удивительно точном и глубоком видении автора, на философской глубине осмысления происходящего). И таких словесных находок у Николая Пидласко немало в его сборнике. Этот художественный образ весьма важен для осмысления современного мира, в котором «Сынов России льётся вновь Живая, праведная кровь».
Лирический раздел сборника «Отвечу любовью»–«Хотят ли русские войны?» – наполнен тревогой и болью автора по поводу того, что происходит в настоящее время в славянском мире:
Ветра полощут триколоры
На кладбищах моей страны.
Погостов ширятся просторы
От жертв непризнанной войны.
Земля родная… нет ей края!..
Она в победах велика,
И в тишине земного рая
Могил ей хватит на века.
Для мира не жалеют силы
Славяне, все её сыны,
Чтоб впредь не испытать России
Братоубийственной войны.
Через многие поэтические сборники Николая Пидласко проходит образ степи, былинного «чисто поля». Одним из главных этот образ является и в сборнике «Отвечу любовью». Автор пишет: «Врос я в степь всей душою навек, словно дуб вековыми корнями». Не раз лирический герой останавливается «на развилке тропинок степных», размышляя о том, почему «прежде щедрое поле молчит о былом». Это был для поэта край, «где постигал жизнь, но не постиг».
В его стихах образ степи не имеет вселенского размаха, как, например, у поэта Юрия Кузнецова, который вырастал на кубанских просторах, где везде поле распахано, почти нет лесополос – сплошная нескончаемая чёрная пашня, доходящая до линии горизонта. Поле это у Юрия Кузнецова приобретает мифологический оттенок: это непомерное ровное пространство, где сталкиваются потусторонние силы, где простор бесконечно велик, а человек – мал. В стихах Николая Пидласко – это волнистая равнина, с узкими долинами притоков Днестра и Южного Буга. Распаханы только безлесные пространства, а леса богаты дубом, ясенем, липой, сосной, клёном. На этой земле с 9-го века жили славянские племена, которые впоследствии вошли в Киевскую Русь. Попадала эта земля под власть и Литовского княжества, разорялась в ходе монгольского нашествия, какое-то время находилась в составе Польши. Была в составе СССР, а после его распада находится в составе Украины. В годы Великой Отечественной войны была захвачена немцами в 1941 году. Здесь, недалеко от Винницы, был построен в 1944 году бункер для ставки Гитлера.
Тема войны и мира раскрыта очень глубоко у автора в цикле стихов «Хотят ли русские воны?». Глубина эта основывается не на обрисовке конкретных эпизодов войны, а в её общечеловеческом осмыслении. Кому, как не офицеру, знать, с какими бедами связана война:
Калеки. Погибшие. Страшное горе.
Кому это выгодно – мёртвым, живым?
Ужель его мало на русском просторе? –
Сгоревших селений сплошь тянется дым.
Нужны ль эти смерти, страданье народа
По разные стороны русла Днепра?
Кровь снова с восхода течёт до захода,
Ночами – течёт и течёт до утра.
Кто греет над кровью струящейся руки,
Над кровью живых ещё наших солдат?
Кому безразличны израненных муки,
Которые в дальних окопах лежат?
В стихах о войне автор не раз возвращается к теме Великой Отечественной войны, которая оставила глубокий след в душе людей, прошедших через её ад. Это и дедушка лирического героя, которого «Терзала – в вёдро, в непогоду – Протезом стёртая нога». Это бабушка Анна, которая подолгу смотрела в степь, ожидая детей с войны и мужа Фёдора, но получила на него только затерявшуюся похоронку в день своей кончины. Это вдовы, которые в праздник Пасхи получали с фронта скорбные вести. Это безымянные могилы солдат, над которыми «букеты из лесных цветов и трав». Эту цепочку продолжают и современные сюжеты. В стихотворении «У Северного Донца» нарисован образ женщины, которая приходит в траурном платке к берегу реки, «всё смотрит вдаль, грустит часами и плачет «Сын без вести пропал в Донбассе, Муж в ополчении погиб». «Над долиною Днепра» снова «дуют злобные ветра», «горе пляшет, горе скачет», а «Русский с русским делят Русь Под прицелами орудий», «Все проданы земли, и пахарей нет. Над степью родимою пахнет войною…» – с болью восклицает автор, которому хочется сказать обезумевшему миру, что судьбы живых и мёртвых навеки сплетены смертельной бедой, что злоба и ненависть не дают шанса на бессмертие. И только возвращение к изначальному, любви и добру, дарует спасительную неизбежность.
Николай Пидласко родился в 1956 году в селе Кирнасовка Тульчинского района Винницкой области. Всё пережитое, все пейзажи этой местности, палитра которой так богата разнообразием природных красок степи и лесов, особенно ярко и точно передано в разделах книги: «Время золотое», «Свет и тень», «Степные дали», «Возвращение». Меняется только угол зрения автора и его эмоциональное настроение, а значит – точки соприкосновения его души с душой природы. Например, в разделе «Свет и тень» просматривается художественный замысел автора в стремлении показать родные просторы в разное время года, в разное время суток. Автор пристально наблюдает за игрой света и тени, особенно, когда происходит рождение нового дня.
В ковыле придорожной лощины
Тихо дремлет рассветный туман.
У забора на гроздьях калины
Лист багряный роняет каштан.
В огороде стрекочет сорока.
Я с восторгом смотрю: новый день
Над землёй расправляет широко
Два могучих крыла…
Свет и тень.
Нас не может не поразить богатство ярких красок, но особенно их оттенков, полутонов в обрисовке пейзажа, обилие метафор, олицетворений, придающих природе одушевлённость. Поэт стремится объединить в своём слове земное и вселенское, живое и смертное в одном поэтическом порыве. Встающее над холмами солнце открывает человеку взор на луг в ромашках. Он видит, как постепенно подсвеченные солнцем небеса «наливаются бирюзой», а вечерний полусвет растворяется в пушистом инее ветлы.
Синий сумрак в распадке таится,
Голубеет над полем туман.
На пригорке в ромашковом ситце
Утонул по колено каштан.
Луговины пестрят разноцветьем.
Я на сонную заводь смотрю,
Где рассвет-рыболов лунной сетью
Краснопёрую ловит зарю.
Душу лирического героя «греет до боли отчий, всеочищающий свет», который повсюду окружает его, когда возвращается он на родину. Свет, исходящий от «замершего в жасминном дыму» сада, от зари, роняющей «бахрому на конёк оцинкованных крыш», от вспышек весною белого-белого сада, от «мажорного лада зимы», от прозрачного света, льющегося от звезды. Жизнь степи так многообразна, что всё увиденное «не уместить в груди»: чету серебристых тополей над сельсоветом, степной колодец, вокруг которого «тихо волнами ходит ковыль», «изумрудную зелень отавы, уходящую вместе со степью в «синий окоём», нивы в солнечном золоте, огороды в жемчугах росы, бересклеты в «алых свитках». Однако степь, хранящая неоглядную красоту в душе человека, согревающая его «огонёчком живой любви», вызывает не только радостные минуты, потому что жизнь её, как и жизнь людей Прибужья, изменилась не в лучшую сторону:
И всё же печально: могилы родные
Душевные раны былым бередят.
Тропиночки-стёжки, дороги степные…
В селеньях – молчанье пустующих хат.
Каждое поколение несёт в себе не только печать своего времени, но и генетическую память, полученную от предшествующих поколений. Николай Пидласко — один из поэтов, который остро чувствует ответственность за честь своего рода: его стихи наполнены глубоким сочувствием, сердечной помощью, чтобы поддержать сложившиеся на родной земле нравы, традиции, бытовой уклад жизни. Эта тема глубоко раскрывается поэтом в лирическом разделе книги «Возвращение». В стихотворении «Новь» он пишет об отце, но уже с позиций нашего времени:
Украина – вольная воля,
Желанный свободы глоток!..
Вдохнула –
Не вынести боли,
Не выдохнуть – в горле комок.
Отцовская хата. Долина.
Печальная горькая новь.
Подолье моё, Украина –
И слёзы, и боль, и любовь…
Почти каждая последняя строка из стихов лирического раздела «Возвращение» звучит, как рефрен ко всему этому циклу, напоминая о печальной судьбе всей Украины и Подолья: «Вернулся я в родимый край печали, Мир неизбывной боли и тоски!..», «Навсегда одной судьбою Связан с отчим пепелищем», «Раздоров время здесь не станет эпилогом, Придёт несчастьям всем конечный счёт», «Родины радость и боль Мне всё дороже, дороже…», «Подолье. Дороги от боли до боли, От давних страданий – до новых тревог…».
Тоской по прежней Украине, которая стала для поэта Матерью, истоком его духовности, наполнен почти весь сборник Николая Пидласко. Может быть, поэтому он и выбрал название для него – «Отвечу любовью». На боль, страдания родной земли он отвечает только Любовью. Много картин из жизни прошлой приходят к поэту, которые напоминают ему о «хлебном крае прибужских мест», где «комбайнов в хлебном поле мелькают белые огни». Вспоминаются картины крестьянского быта, уюта, которые тоже несут в себе сердечную память о родине: «бабушка с плошкой вишен, с крынкой свежей сметаны в руках», матушка, которая печёт хлеб. Всё это для человека, прошедшего суровые испытания в жизни, чувствующего боль утраченного и трагизм настоящего, становится олицетворением «хлебного рая», который может только присниться:
Запах нивы. Даль степная.
Куст калины у плетня.
Снится мама. Знаю, знаю,
Как ждала она меня.
Снится мне земля родная,
Солнце в маковках церквей.
Снится сон о хлебном рае,
Радость Родины моей.
Знакомство с книгой Николая Пидласко «Отвечу любовью» оставляет в душе глубокий след. В ней много простых и сердечных слов, взятых из народных глубин, в ней – соль и соки земли, земли с её «новью» и корнями, уходящими в глубину прошлых столетий, в ней – глубокая и искренняя исповедальность, мудрость автора, его бесконечная любовь к Человеку, к Природе.
Тема возвращения близка многим поэтам, которые, покинув родимый дом, чувствуют себя «блудными сынами», оторванными от родной земли. Но у Николая Пидласко она раскрывается по-особому: для него возвращение на родину – возвращение к самому себе, возвращение с любовью и нежностью. Это исповедь души человека, живущего, как и многие теперь люди, в объятиях мегаполиса, остро чувствующего силу космических, гравитационных излучений, социальных потрясений, но не потерявшего веры в то, что только Любовь, дарованная человеку Богом, может спасти его от «точки невозврата».
В часы окаянные смут и невзгод
Я верю в Россию! Я верю в народ!
Я верю: года лихолетья пройдут
И в Лете потонет ненастье остуд.
Мы встанем из пепла, из слёз, из огня,
Мы станем сильнее, безумство кляня.
Я верю в счастливую Родины новь,
И в хлебные нивы, и в труд, и в любовь,
В грядущее верю я русской державы,
Где всем будет место для чести и славы!