Литературная студия «Метафора» собирается в Доме писателей с 2012 года. За прошедшее время сложился определённый порядок проведения занятий. Но на этот раз встреча «Метафоры» прошла необычно – в Кронштадтской Морской библиотеке. Занятие было посвящено жизни и творчеству поэта Семёна Надсона, чья судьба связана с Кронштадтом.
Участники студии отправились туда 8 апреля 2024 года. Хотя синоптики обещали в этот день сильный ветер, чуть ли не бурю, погода была тёплой и солнечной, так что «метафористы» успели до начала встречи прогуляться по Кронштадту. В Морской библиотеке гостей встретила заведующая отделом обслуживания Оксана Фёдоровна Алфёрова. А вскоре стали подходить и любители поэзии.
Не говорите мне «он умер». Он живёт!
Пусть жертвенник разбит – огонь ещё пылает,
Пусть роза сорвана – она ещё цветёт,
Пусть арфа сломана – аккорд ещё рыдает!..
Это самое, пожалуй, известное четверостишие Семёна Надсона памятно мне с детства. Когда-то мама повела меня на Литераторские мостки. Среди других могил знаменитых людей мне особенно запомнился постамент с бронзовым бюстом мечтательного молодого человека. Моя мама, Лариса Антоновна Никольская, была поэтессой, членом Союза писателей СССР и хорошо знала русскую поэзию. Она рассказала мне о Семёне Надсоне и объяснила, почему памятник украшает сломанная арфа. История рано ушедшего молодого поэта произвела на меня сильное впечатление. Захотелось подробнее познакомиться с его творчеством.
Семён Яковлевич Надсон родился 26 декабря 1862 года в С.-Петербурге в семье надворного советника Якова Семёновича Надсона, крещёного еврея, и Антонины Степановны Мамонтовой, происходившей из русской дворянской семьи Мамонтовых. Год спустя семья переехала в Киев. Когда мальчику было 2 года, Яков Надсон умер от психического расстройства.
Семён практически не помнил своего отца. Он рос и воспитывался в православном окружении. Однако, в нём каким-то образом сохранилось чувство причастности к еврейскому народу, о чём свидетельствуют стихи:
Я рос тебе чужим, отверженный народ,
И не тебе я пел в минуты вдохновенья.
Твоих преданий мир, твоей печали гнёт
Мне чужд, как и твои ученья.
И если б ты, как встарь, был счастлив и силён,
И если б не был ты унижен целым светом –
Иным стремлением согрет и увлечён,
Я б не пришёл к тебе с приветом…
Через некоторое время мать снова вышла замуж, но брак оказался несчастливым. Отчим покончил жизнь самоубийством. В 1873 г. от туберкулёза скончалась и Антонина Степановна. Семёна и его сестру взяли на воспитание родственники матери, так что дети росли в разных семьях и редко виделись между собой. Для впечатлительного мальчика грустное детство, потеря родителей, жизнь в чужом доме остались болезненными воспоминаниями на всю жизнь:
Тяжёлое детство мне пало на долю:
Из прихоти взятый чужою семьей,
По тёмным углам я наплакался вволю,
Изведав всю тяжесть подачки людской…
В 1872 г. Надсон поступил пансионером во 2-ю военную гимназию. В гимназические годы он начал писать стихи и рассказы. Первая публикация юного поэта – стихотворение «На заре» – появилась в 1878 г. в журнале «Свет»:
Заревом заката даль небес объята,
Речка голубая блещет, как в огне;
Нежными цветами убраны богато,
Тучки утопают в ясной вышине…
Примерно тогда же, в 16-летнем возрасте, Семён Надсон написал поэму «Христианка» – трогательную историю юных христианских мучеников, живших в эпоху ранней Церкви. Поэма, особенно полюбившаяся читателям, не забыта и в наши дни:
…Глубокой древности сказанье
Прошло седые времена,
И беспристрастное преданье
Хранит святые имена.
Простой народ тепло и свято
Сумел в преданьи сохранить,
Как люди в старину, когда-то,
Умели верить и любить!..
Семён Надсон мечтал связать свою жизнь с литературой, но его опекуны настаивали на военной карьере. Поэтому, окончив в 1879 г. гимназию, он поступил в Павловское военное училище. Вскоре юноша простудился на ученье, и врачи констатировали начало чахотки. На казённый счёт Семёна отправили в Тифлис, где он провёл целый год. Многие стихи, написанные в тот период, были посвящены Кавказу:
Я слышал шум волны нагорной,
Я плачу Терека внимал,
Дарьял, нахмуренный и чёрный,
Я жадным взором измерял,
И сквозь глухие завыванья
Грозы – волшебницы седой –
Звенел мне, полный обаянья,
Тамары голос молодой…
Лирика Надсона испытала заметное влияние М.Ю. Лермонтова и Н.А. Некрасова. В 1878 г. поэт записал в своём дневнике: «Что ни говорите, а лучше Лермонтова нет у нас поэта на Руси. Впрочем, я, может быть, думаю и говорю так оттого, что сам сочувствую ему всей душой, что сам переживаю то, что он пережил и великими стихами передал в своих творениях».
Надсона роднила с Лермонтовым не только любовь к Кавказу, но и тема одиночества, неприкаянности «потерянного поколения». Некоторые стихи Надсона особенно созвучны мыслям и образам Лермонтова:
Наше поколенье юности не знает,
Юность стала сказкой миновавших лет;
Рано в наши годы дума отравляет
Первых сил размах и первых чувств рассвет…
Чуть не с колыбели сердцем мы дряхлеем,
Нас томит безверье, нас грызет тоска…
Даже пожелать мы страстно не умеем,
Даже ненавидим мы исподтишка!..
Здесь невольно вспоминаются строки «Печально я гляжу на наше поколенье…». Расцвет творчества Семёна Надсона приходится на годы правления Александра III, которые часто называли «безвременьем» по сравнению с бурной эпохой Александра II. В действительности с этим можно поспорить. С одной стороны, государственная политика изменилась в консервативную сторону, реформы, начатые при Александре II, не были доведены до конца. Либеральная интеллигенция осуждала императора за разгром революционного движения, за контрреформы и ограничения в общественной жизни. Распространённой болезнью многих молодых интеллигентов стал общественный пессимизм.
В то же время страна переживала не худший исторический период: Россия не вела крупных войн (за что Александр III был назван Миротворцем), бурно развивалась экономика, было облегчено положение крестьян, запрещён труд малолетних в промышленности, развивалось движение религиозного просветительства… Что же касается литературы, то здесь на смену обсуждению общественных вопросов («Что делать?», «Отцы и дети» и др.) пришёл интерес к обыденной жизни людей, их внутреннему миру. В это время творили Лев Толстой, Антон Чехов, Владимир Соловьев, Константин Леонтьев, Николай Гарин-Михайловский, Константин Случевский, Алексей Апухтин… В эту эпоху стремительно взошла звезда молодого поэта Семёна Надсона.
Осенью 1880 г. юноша вернулся в Павловское училище. В 1882 г. в его литературной судьбе произошло важное событие – поэт Алексей Николаевич Плещеев пригласил Надсона в лучший журнал того времени «Отечественные записки». Первая же публикация молодого поэта привлекла внимание читателей. О нём заговорили, его стихи стали активно публиковаться в литературных изданиях.
В том же году Семён Надсон закончил Павловское училище и был направлен в чине подпоручика в Каспийский пехотный полк, стоявший в Кронштадте. Здесь он прожил до 1884 г. Однако уже через год здоровье его резко ухудшилось. По совету докторов Надсон лечился за границей – в Висбадене, Ницце… Одновременно продолжал писать стихи. В марте 1885 г. вышел первый и единственный прижизненный поэтический сборник С.Я. Надсона, принесший ему шумную славу. При жизни автора книга выдержала 5 изданий. Между тем, болезнь прогрессировала. Друзья уговаривали Надсона снова поехать на лечение за границу, но он отказался покинуть Россию. В 1886 г. поэт поселился в Крыму, в городе Ялте:
На юг, говорили друзья мне, на юг,
Под небо его голубое!
Там смолкнет, певец, твой гнетущий недуг,
Там сердце очнется больное!
Я внял их призывам – и вот предо мной,
Синея в безгранном просторе,
Блестит изумрудом, горит бирюзой.
И плещется тёплое море…
В Ялте Надсон получил известие, что его книга удостоилась Пушкинской премии Императорской С.-Петербургской Академии наук. Это стало его последней радостью. Семён Яковлевич Надсон скончался 19 января 1887 года, не дожив до 25 лет. Друзья перевезли его тело в С.-Петербург. Похоронная процессия собрала тысячи людей. До Волкова кладбища молодёжь несла гроб Надсона на руках. 27 февраля 1887 г. в С.-Петербурге на литературном вечере в память Надсона Дмитрий Мережковский прочитал стихи:
Поэты на Руси не любят долго жить:
Они проносятся мгновенным метеором.
Они торопятся свой факел потушить,
Подавленные тьмой, гоненьем и позором.
Их участь – умирать в отчаяньи немом;
Им гибнуть суждено, едва они блеснули,
От злобной клеветы, изменнической пули
Или в изгнании глухом…
В конце XIX века Семён Надсон своей популярностью едва ли не затмил самого Пушкина. Его стихи попали в тон времени, а судьба – короткая и трагическая сама по себе трогала и волновала читателей.
На литературную встречу в Морской библиотеке собрались ценители поэзии разных поколений. Руководитель «Метафоры», председатель С.-Петербургского отделения Союза писателей России Борис Александрович Орлов рассказал о Семёне Надсоне и напомнил, что около двух лет поэт жил здесь, в Кронштадте. С этим городом связаны судьбы и других известных литераторов – например, поэта Николая Гумилёва, публициста и общественного деятеля Михаила Меньшикова, расстрелянного в 1918 году близ озера Валдай… Долгое время жители Кронштадта ратовали, чтобы в городе появился памятник Н.С. Гумилёву. При этом высказывались пожелания, чтобы поэт был изображён в полный рост, в шинели, с боевыми наградами. Однако, в качестве проекта был предложен бюст, причём, голова Николая Гумилёва вытянута так, что он выглядит гуманоидом. В народе уже появилось множество шуток на эту тему. К сожалению, уродливые памятники стали тенденцией. В С.-Петербурге в Петропавловской крепости стоит памятник Петру I скульптора Михаила Шемякина, на который больно смотреть. Б.А. Орлов высказал убеждение, что памятник Н.С. Гумилёву в Кронштадте не должен выбиваться из ряда других монументов и нарушать гармонию города воинской славы. Кроме того, почему бы не поместить на памятнике Гумилёву несколько прекрасных строк из его стихотворений, чтобы любой прохожий мог понять и оценить его творчество.
Член Союза писателей России Ирина Семёновна Катченкова не только рассказала о С.Я. Надсоне, но и продемонстрировала редкое репринтное издание его книги. С тринадцати лет Семён Надсон начал вести дневник – эту привычку он сохранил до самой смерти. И.С. Катченкова зачитала интересные отрывки из дневника поэта: например, в гимназии он очень любил историю, а вот алгебру и геометрию с иронией называл «Сциллой и Харибдой». Особый интерес слушателей вызвали воспоминания современников о Кронштадтской жизни С.Я. Надсона.
После этого я показала презентацию, рассказав о творчестве поэта. Сборник стихов Надсона до 1917 года успели переиздать 29 раз. Правда, тиражи тогда были небольшие (первое издание имело всего 600 экземпляров), но поэзия обычно выходит меньшими тиражами, чем проза, а тот факт, что книга многократно переиздавалась на протяжении более 30 лет (и каких лет!) свидетельствует о неугасающем читательском интересе. Издание в 1917 году имело тираж огромный по тем временам (да и по нашим тоже) – 10 000 экземпляров.
Произведения Надсона постоянно включались в альбомы и рукописные журналы учащихся. На протяжении многих лет их часто декламировали со сцены, публиковали в различных хрестоматиях и сборниках.
Поэзия Надсона оказала большое влияние на творчество поэтов «серебряного века» – Дмитрия Мережковского и Валерия Брюсова. «Литературным наследником» Надсона называли Константина Фофанова, чья первая книга стихов вышла из печати в год смерти поэта.
Правда, литераторы более молодого поколения воспринимали подчас творчество Надсона с нетерпеливой ревностью – не как умершего предшественника и литературного учителя, а как живого ровесника-соперника. Так, Игорь Северянин писал:
Я сам себе боюсь признаться,
Что я живу в такой стране,
Где четверть века центрит Надсон,
А я и Мирра – в стороне…
(имелась в виду Мирра Лохвицкая). Посмертная слава Надсона раздражала и Владимира Маяковского:
Кто меж нами?
с кем велите знаться?!
Чересчур
страна моя
поэтами нища.
Между нами
– вот беда –
позатесался Надсон.
Мы попросим,
чтоб его
куда-нибудь
на Ща!
Между тем, оба поэта – и Северянин, и Маяковский – пережили увлечение творчеством Надсона. Оно не оставалось без внимания и в советское время. Свыше 100 стихотворений Надсона были положены на музыку. Б.А. Орлов напомнил, что стихи Надсона очень любил В.И. Ленин, а известное стихотворение Николая Заболоцкого «Некрасивая девочка» перекликается с «Дурнушкой» Семёна Надсона:
Дурнушка! Бедная, как много унижений,
Как много горьких слез судьба тебе сулит!
Дитя, смеешься ты… Грядущий ряд мучений
Пока твоей души беспечной не страшит.
Но он придет, твой час… И грудь стеснят желанья,
И ласк захочется, и негой вспыхнет взгляд,
Но первые слова стыдливого признанья
Из робких уст твоих бесплодно прозвучат…
В заключение член Союза писателей России Ольга Александровна Мальцева рассказала о первой любви Семёна Надсона – к Наталье Дешевовой, сестре своего приятеля по гимназии. К сожалению, всего через год девушка умерла от чахотки, но чувство к ней поэт сохранил на всю жизнь.
Завеса сброшена: ни новых увлечений,
Ни тайн заманчивых, ни счастья впереди;
Покой оправданных и сбывшихся сомнений,
Мгла безнадежности в измученной груди…
Как мало прожито — как много пережито!..
О.А. Мальцева рассказала также о литературной студии «Метафора» и пригласила участников вечера познакомиться с публикациями, помещёнными на сайте Дома писателей и рассказывающими о незаслуженно забытых или недостаточно оценённых русских поэтах, чьё творчество изучается на занятиях студии «Метафора». Кроме того, «метафористы» передали в дар библиотеке несколько своих книг. Участники вечера выразили надежду, что переулку в Кронштадте, где когда-то жил поэт, снова вернут имя Семёна Надсона, как это было до 1960-х гг.