Прошедшее 27 октября заседание секции критики и литературоведения Союза писателей России было посвящено обсуждению книги И.С. Макаровой «Сказочный калейдоскоп». Жаль, что не все члены секции смогли присутствовать на собрании, ведь книга поистине достойна внимательного рассмотрения и обсуждения!
В России есть прекрасные критики, способные тонко и глубоко анализировать литературу «взрослую», но в сфере книжной продукции для детей, традиционно остающейся самой востребованной современным покупателем, остро не хватает чутких и внимательных экспертов. Потому книга о детской литературе привлекает уже самой обозначенной сферой научных интересов автора. О востребованности критиков, пишущих о детской литературе и широком поле возможностей в рамках данного направления говорил и председатель собрания Р.Г. Круглов.
То, что книга написана глубоким специалистом в данной области (И.С. Макарова – доктор филологических наук, профессор РГПУ им. Герцена), не вызывает сомнений: материал подобран кропотливо и тщательно, взгляд исследователя внимателен и остр.
Правда, собственно критических статей в книге нет: палитра жанров предисловия и шести эссе, собранных под одной обложкой, охватывает мемуаристику, публицистику и популярное литературоведение. Предметом исследования являются не современные произведения, а ставшие классическими сказки, хорошо знакомые нескольким поколениям читателей. Что ж, оживление читательского интереса к известным художественным текстам – куда более сложная задача, чем привлечение внимания к новинкам. Мне кажется важным, что такая задача в принципе поставлена, а насколько удалось её выполнить – судить читателю.
Выступившая на заседании секции профессор Т.А. Федяева отметила как незаурядный исследовательский талант автора книги, так и несомненное наличие литературного дара. О прекрасном языке, которым написана книга, говорили и другие выступавшие. Действительно, в шести эссе И.С. Макарова демонстрирует разнообразие поэтик, обозначая широкое поле возможностей для художественного высказывания о детской литературе.
Читая книгу, понимаешь, что автор находится в поиске, пробуя себя в разных жанрах, как публицистических, так и журналистских, словно бы пытаясь найти оптимальный формат и стиль, соответствующие как художественным, так и практическим задачам. Сама И.С. Макарова призналась, что книга и была задумана как пёстрый калейдоскоп, состоящий из текстов, написанных в разном ключе. Мне как читателю кажется интересной эта концепция, но реализовать её, на мой взгляд, не удалось в полной мере из-за отсутствия единой задачи, которая последовательно реализовывалась бы на протяжении всей книги.
В предисловии литературовед обозначает задачу книги так: «Мне трудно судить о том, кто будет читателем моей книги, однако хочется надеяться, что среди них окажутся и молодые родители, которые, вдохновившись моими воспоминаниями, заменят хотя бы один из многочисленных гаджетов, которые так щедро дарят своим детям, на одну из книг, о которых здесь идет речь. Ведь в каждой из них существует тот самый лучший мир на свете, куда, повзрослев, ребенок сможет возвращаться вновь и вновь, испытывая прежний восторг и забывая обо всех тревогах, потому что однажды именно там он был так СЧАСТЛИВ.» Прекрасная цель! Но как способствует её реализации, например, эссе «Дети, вдохновившие сказочников», представляющее собой пересказ биографической информации, которую каждый современный человек при желании может найти в интернете или в других источниках, и оттого напоминающее статью из глянцевого журнала? Или эссе о Летучем Голландце, которое, по большому счёту, представляет собой добротный обстоятельный доклад на заданную тему?
Мне кажется, что донесение до читателя фактов, пересказ информации – вовсе не то, что способно по-настоящему увлечь современного человека. В книге всегда привлекателен личный искренний заинтересованный взгляд исследователя, наличие собственной позиции, нетривиальность суждений, интересные повороты мысли. При этом вовсе не обязательно, чтобы исследование было научным, а язык – сухим и сложным, но мне как читателю важно чувствовать неравнодушие автора к поднятым темам.
В «Сказочном калейдоскопе» такое неравнодушие в полной мере ощущается в предисловии. Это очень искренний лиричный текст, настраивающий читателя на глубокий доверительный разговор. Здесь автору интонационно удалось взять очень высокую и чистую ноту: он говорит прямо и серьёзно о важных вещах. Здесь же обозначены и темы, которые потенциально могли бы раскрыться в книге: восприятие сказки ребёнком и взрослым, возвращение к прочитанному в более зрелом возрасте, влияние социокультурного контекста, в котором ребёнок впервые в жизни знакомится с художественным словом.
Каково же было моё удивление, когда ни одна из заявленных тем не оказалась ни раскрытой, ни даже затронутой впоследствии. Далее автор словно бы начал пытаться меня как читателя развлечь, причём довольно странными способами. Возникло ощущение, что вместо тонкого и умного собеседника – автора предисловия передо мной предстала компания журналистов и блогеров разного профессионального уровня, каждый из которых написал для книги один из материалов.
Я отнюдь не против экспериментов с формами, это может быть очень интересно при критическом освоении такого огромного корпуса текстов как классическая и современная детская литература. Но важно, чтобы это освоение было именно критическим – предполагающим размышление и анализ. В «Сказочном калейдоскопе» же формальное разнообразие словно бы призвано компенсировать если не полное отсутствие, то максимальную приглушённость авторского голоса. Исследователь намеренно избегает оценочных суждений и соответствующей им глубины даже там, где логика самого текста, казалось бы, подводит к необходимости дать собственную интерпретацию тех или иных фактов. Например, в эссе о демоне Рождества Крампусе, где последовательно описывается эволюция данного персонажа в пределах различных культурных пластов разных эпох, углубление в культурологическую или социологическую сферу словно бы напрашивается само собой, читатель подспудно ждёт размышлений на заявленную тему, но автор почему-то ограничивается сухой констатацией фактов.
Слегка углубиться в обозначенную проблематику автор книги позволяет себе только в эссе «Портняжьи проказы, и к чему они приводят», но лишь сдабривая пересказ всем известных текстов вкраплениями объёмом не более абзаца, затрагивающими культурологические аспекты рассматриваемых сказок. Затрагивающими – и не раскрывающими, лишь пунктирно намечая потенциальный ход мысли.
Должно быть, я один из тех капризных избалованных современных читателей, которым трудно угодить, верный тон для диалога с которыми и пытается найти автор книги «Сказочный калейдоскоп». И в диапазоне авторских интонаций, представленных в книге, у меня вызывают симпатию естественность и простота, сопряжённые с глубиной, а вовсе не «литературоведение лайт», упрощающее идейную составляющую донельзя.
Задача популяризации сложного материала, без сомнения, очень трудна. И всякое стремление найти верное направление в этом нелёгком деле, тем более сопряжённые со скрупулёзным трудом, достойно искреннего восхищения. Лёгкая, популярная литература, критика, публицистика не должны быть поверхностными, лёгкость восприятия не должна достигаться за счёт выхолащивания аналитической составляющей. Книга И.С. Макаровой – это попытка балансировать между лёгкостью и сложностью, поверхностностью и глубиной, пусть и не вполне, с моей точки зрения, удавшаяся, однако отважная, и потому вызывающее уважение.
Но главное, пожалуй, даже не это. Стремление поделиться любовью к прекрасным волшебным сказкам, та интенция, которая так прекрасно явлена в предисловии, присутствует на протяжении всей книги, то ослабевая, то усиливаясь. И хочется надеяться, что И.Б. Макаровой удастся сохранить умение делиться тем тёплым внимательным отношением к исследуемому материалу, которое ощущается в «Сказочном калейдоскопе», и в своих дальнейших работах, при этом найдя и оптимальную форму, и подходящую для разговора с современным читателем интонацию.
Елена Иванова