14 апреля 2014 года под руководством Бориса Александровича Орлова, председателя правления СПб-го отделения СП России, в Доме Писателя на семинаре студии «Метафора» прошло обсуждение творчества Алексея Прасолова (1930-1972) – известного русского поэта советского времени.
Б.А.Орлов дал основную характеристику его творчества, получившего развитие в период оттепели 60-х годов. Алексей Прасолов – интересный, талантливый поэт, человек сложной, неприкаянной, трагической судьбы. Творчеству А.Прасолова нет аналогов, его философская лирика заметно выделялась на фоне традиционной советской поэзии. Литературоведы отмечают два этапа в творчестве Алексея Тимофеевича: ранняя лирика (1949–1961) и зрелая поэзия (1962–1972). Творчество Прасолова, отнесённое советскими критиками к «тихим лирикам» (наряду с Н.Рубцовым, А.Жигулиным, С.Куняевым и др.), по сути, было продолжением поэтических традиций М. Лермонтова, Ф. Тютчева, А. Блока, Н. Заболоцкого. К примеру, Борис Орлов прочитал стихотворение о весне, где явно звучат блоковские ноты:
***
Весна – от колеи шершавой
До льдинки утренней – моя.
Упрямо в мир выходят травы
Из тёмного небытия.
И страшно молод и доверчив,
Как сердце маленькое – лист,
И стынет он по-человечьи,
Побегом вынесенный ввысь.
И в нас какое-то подобье:
Мы прорастаем только раз,
Чтоб мир застать в его недобрый
Иль напоённый светом час.
Нам выпало и то и это,
И хоть завидуем другим,
Но, принимая зрелость лета,
Мы жизнь за всё благодарим.
Мы знаем, как она боролась
У самой гибельной стены,
И веком нежность и суровость
В нас нераздельно сведены.
И в постоянном непокое
Тебе понятны неспроста
И трав стремленье штыковое,
И кротость детская листа.
1963
Поэзия Алексея Прасолова передаёт чувство одиночества, ощущение трагичности и боли, сокровенность мысли, христианское духовное начало поэта. Борис Орлов отметил параллели с творчеством Н. Рубцова и явные различия. Стихи Николая Рубцова отличаются народностью, душевной откровенностью и насыщены жизненными подробностями, что реже наблюдается у Прасолова. Он старался устраниться от «фактических стихов», при этом вступая в противоречие с самим собой.
Константин Шатров продолжил дискуссию о творчестве А.Прасолова, ссылаясь на статью Вадима Кожинова. В высказываниях поэта нетрудно увидеть противоречие. С одной стороны, поэт считает, что достигает своих вершин лишь тогда, когда «отрешается» от «предметности» мира, и в то же время, он настаивает на необходимости «первородной связи с миром», не принимает «оторванность от земли и хлеба». Сила и ценность его творчества как раз в способности поэта утвердить «равновесие», т.е. способности, по его выражению, «балансировать, как на лезвии». Отсюда возникает некоторая трудность восприятия поэзии Прасолова. Поэт стремился не писать чрезмерно земные, прозаичные стихи, либо, наоборот, как слишком отвлеченные, «велеречивые». Шатров подчеркнул, что читателю более близки и понятны его замечательные стихи о матери, об отце, о любви (например отрывок стих. «Последняя встреча»):
Для всех раскрытая сирень
Всё также выгнала побеги
Сквозь просветлённо-зыбкий день
Сквозь воздух, полный синей неги.
И я в глаза твои взглянул –
Из глубины я ждал ответа,
Но, отчуждённый, он скользнул,
Рассеялся и сгинул где-то.
Тогда я, трепетный насквозь,
Призвал на помощь взгляду слово,
Но одиноко раздалось
Оно – и тихо стало снова.
Участники семинара дополнили факты из биографии поэта. А.Прасолов родился 13 октября 1930 года в селе Ивановка Кантемировского района Воронежской области. Отец рано оставил семью. В семнадцать лет Алексей поступил учиться в Россошанское педагогическое училище, которое окончил в 1951г. Полтора года учительствовал в сельских школах. Работал корректором в воронежской газете «Молодой коммунар». Затем были переезды из редакции в редакцию, поездки по райцентрам Чернозёмного края. Первое напечатанное стихотворение «Великий свет» – в россошанской районной газете «Заря коммуны» 7 ноября 1949г. Первая большая подборка стихотворений Прасолова была опубликована в 1964г. в августовском номере журнала «Новый мир», возглавляемого А.Т.Твардовским, При жизни поэта вышло четыре сборника. Поэт покончил собой в Воронеже 2 февраля 1972г. Похоронен в Воронеже.
На развитие творчества Алексея Прасолова заметное влияние оказала русская «философская лирика» Николая Заболоцкого, непосредственно предшествующая поэтическому рождению поэта.
Анна Ефанова прочла стихотворение «Я умру на рассвете» (приводится отрывок):
Я приду на рассвете
Не к могилам – к цветам,
Всё, чем жил я на свете,
Тихо им передам.
К лепесткам красногубым,
К листьям, ждущим луча,
К самым нежным и грубым,
Наклонюсь я, шепча:
«Был всю жизнь в окруженье,
Только не был в плену.
Будьте вы совершенней
Жизни той, что кляну.
Из воспоминаний Анатолия Нестерова: «На корабле Жизни ему явно было неуютно, литературные и другие чиновники упорно не хотели пускать его в каюту первого класса, может быть, даже и потому, что в глубине своих мелких душ понимали, что они сами занимают не свои места в этих каютах».
«О политике он не хотел говорить не из-за страха, а из-за полнейшего безразличия к ней. Прасолов как поэт шёл от старой школы. Совершенно ясно, что и Тютчев, и Блок оказали на его творчество сильное влияние. В шестидесятые годы нередко возникали споры на страницах печати: одни (и таких было большинство) считали, что сейчас не время тихих лириков. Со страниц журналов, газет не сходили стихи Евтушенко, Рождественского, Вознесенского – поэтов громких и шумных».
«На поэтическом небосклоне России давно зажглись и ярко светят две звезды, чья земная жизнь связана с Черноземьем. Имена этих звёзд: Алексей Прасолов и Анатолий Жигулин. Поэзия Прасолова философична, мудра. Она заставляет думать и об общих законах поэтического искусства, и о законах природы, и о быстротечности бытия». Неподражаемое стихотворение о лошади, как многие стихи поэта, подтверждают уровень поэтической высоты Алексея Прасолова:
***
Мирозданье сжато берегами,
И в него, темна и тяжела,
Погружаясь чуткими ногами,
Лошадь одинокая вошла.
Перед нею двигались светила,
Колыхалось озеро до дна,
И над картой неба наклонила
Многодумно голову она.
Что ей, старой, виделось, казалось?
Не было покоя средь светил:
То луны, то звёздочки касаясь,
Огонёк зелёный там скользил.
Небеса разламывало рёвом,
И ждала – когда же перерыв,
В напряженье кратком и суровом,
Как антенны, уши навострив.
И не мог я видеть равнодушно
Дрожь спины и вытертых боков,
На которых вынесла послушно
Тяжесть человеческих веков.