Мы, поседевшие отцы,
В живых оставшиеся деды,
Передаём побед венцы
Вам, как наследникам Победы.
Альберт Яськов
2005 г.
Не многим всеволожцам повезло так, как мне – я была дружна с поэтом, публицистом, краеведом и общественным деятелем Альбертом Георгиевичем Яськовым, который подарил мне все свои издания, среди которых поэтические и публицистические сборники. Большая часть его литературного творчества была посвящена переживаниям, связанным с Великой Отечественной войной.
Последние годы Альберт Георгиевич был болен и уже не выходил из квартиры, и я посещала его со своими дочерями, которые называли его дедушкой Альбертом. За чашкой чая у нас происходили интересные беседы о жизни, поэзии, Великой Отечественной войне и золотозвёздных героях – лётчиках-торпедоносцах, истребителях и штурмовиках, которыми он так восхищался и сделал немало, чтобы увековечить их подвиг. Это своё чувство он хотел передать нам, чтобы мы помнили и гордились, чтобы мы стали «наследниками Победы». Когда Альберта Георгиевича не стало, мы пережили большую и невосполнимую утрату, поэтому я написала об одном из направлений его поэтического и публицистического творчества.
Уверена, читателям будет интересно узнать о человеке, который через всю свою жизнь пронёс память, глубокое сострадание и уважение к советским лётчикам, воинам-победителями, и это чувство сумел воплотить в замечательных стихах.
Альберт Георгиевич Яськов родился в 20 июля 1934 году в городе Унеча Брянской области. «В сентябре 1941 года я должен был пойти в первый класс, но 22 июня мы со своими ровесниками вошли в другую школу, название которой война. Первыми уроками этой школы были ночные бомбардировки фашистами родного города Унечи – крупной железнодорожной станции на Брянщине. Мне запомнилось, как мы всей семьёй провожали на фронт отца Георгия Фёдоровича, а затем с обозом беженцев уходили в никуда, а с родного неба нас обстреливали фашистские стервятники. Выйти из оккупации нашей семье так и не удалось. Нам пришлось остановиться в деревне Погребы. Фашисты оккупировали деревню в октябре 1941 года. На долю детей выпали все ужасы войны: фашисты заняли все дома, отбирали продукты, скот, бесчинствовали, расстреливали тех, кто сочувствовал партизанам, евреев, цыган. Войну я увидел своими глазами, прочувствовал всем своим детским сердцем. Она убила моего отца, сестру, десятки родных и близких мне людей. Эти переживания впоследствии отозвались в моём поэтическом творчестве. А потом, когда пришло время выбирать профессию, я выбрал самую почётную – Родину защищать».
Эти безрадостные детские воспоминания нашли отражение в стихотворении «Отцу»:
Никто не мог мечтать
тогда о встрече,
Не пережив ещё разлуки час.
Шли беженцы по улицам Унечи,
И злой удел не миновал и нас.
Депо горело. В гуле канонады
Надрывно бил тревогу паровоз.
Рыдала мать, а ты твердил:
«Не надо,
Давай хоть раз расстанемся
без слёз».
Как будто знал, что горько,
бесконечно
Оплакивать судьбу начнёт она.
Что приговор уже бесчеловечный
Неотвратимо вынесла война.
Нас четверо сидело на повозке,
Один другого меньше – детвора.
Казалось, что заплакали берёзки,
Когда ты тихо выдавил «Пора…».
И ты ушёл, задумчиво и строго,
Туда, откуда рос сраженья гул…
Я сиротой ушёл по той дороге,
А ты по ней в бессмертие шагнул.
Переживания семилетнего мальчика, связанные с войной, впоследствии отразились в стихах «Сорок первый», «Переправа», «Алтухово», «Немцы», «Пайковый хлеб», «Декабрь 41-го», «Что такое война?», «Первая бомба», «Деревня Погреба».
В 1943 году, после освобождения Брянщины от оккупантов, Александра Сергеевна Яськова с детьми вернулась в родной город Унечи. Но своего мужа с фронта она так и не дождалась. Он погиб на Киришском плацдарме в 1942 году.
Кириши считались воротами, открывавшими дорогу на Ленинград, а Киришский плацдарм, стал незабываемой страничкой военной истории, как для красноармейцев, так и для фашистов. Для удержания плацдарма фашисты не жалели ни сил, ни средств, превратив его в мощный узел обороны с большим числом инженерных сооружений. Передний край представлял собой сплошную траншею с большим количеством огневых точек в виде пулемётных гнёзд и ДЗОТов. В местах, где по условиям местности нельзя было отрыть траншеи, немцы строили деревоземляные заборы высотой более двух метров. Перед траншеями располагались многорядные проволочные заграждения на кольях и в виде спиралей Бруно, а также сплошные минные поля. Подбитые танки зарывались в землю и использовались как огневые точки. Развалины химкомбината фашисты превратили в мощный опорный пункт. На плацдарме располагалось до ста огневых пулемётных точек, артиллерийские, миномётные и зенитные батареи. Всю территорию плацдарма вдоль и поперёк пересекали ходы сообщения, позволявшие скрытно осуществлять манёвр живой силой. В течение двух лет система оборонительных сооружений непрерывно совершенствовалась. Наиболее интенсивные бои на Киришском плацдарме разгорелись в августе и сентябре 1942 года вокруг деревень Кириши, Новинка, Плавницы (ныне город Кириши). Именно здесь 15 августа 1942 г. у деревни Новинка, погиб политический руководитель роты 1082 стрелковый полка, 310 стрелковой Новгородской ордена Ленина Краснознамённой дивизии Яськов Георгий Фёдорович.
15 августа 1942-го
Кириши, август,
кольцо блокады,
Сушит болото
горячий свинец.
Дерётся Россия
у стен Ленинграда.
Среди миллионов и мой отец.
Рванулась в атаку
стрелковая рота,
Смерть вырывает людей,
что ни шаг.
Бьёт пулемёт
из ожившего дота,
Минами стелет дорогу враг.
Но по дивизии триста десятой
Отдан сегодня
особый указ.
Его огласили в траншеях
солдатам –
На фронте приказ
отдаётся лишь раз.
Комроты упал,
сражённый осколком,
И рота застыла на миг,
но вдруг:
— За мной!- пронеслось на краю посёлка, —
Роту в атаку повёл политрук…
«Война продолжительное время оставалась где-то в моих душевных кладовых, пока не обострилась память об отце, и я решил найти его могилу. Со слезами на глазах в феврале 1966 года я искал могилу отца в окрестностях Киришей, но мои поиски были тщетны. Однако благодаря моим многолетним трудам, через 10 лет в мемориале «Памяти павшим» в городе Кириши появилась фамилия моего отца, а вслед за этим и первые стихи об отце и войнах, на которых продолжают гибнуть наши русские парни».
После окончания Кронштадского военно-морского училища Альберт Георгиевич служил в Каспийской флотилии ВМФ СССР, а с 1961 года переведён в войска ПВО города Краматорска. К новому месту службы город Кингиссеп (Курессааре), расположенный на острове Эзель (Сааремаа в Эстонской ССР), семья Яськова А.Г. прибыла в 1965 году. Здесь располагались войска 14 дивизии противовоздушной обороны, в которых Альберт Георгиевич служил в оперативном отделе 210-й Краснознамённой зенитно-ракетной бригады. «До глубины души потрясла меня история лётчиков-торпедоносцев, которые взлетали в августе 1941 года с острова Эзель бомбить Берлин, — вспоминает Альберт Георгиевич, — неоднократно я ходил по взлётной полосе аэродрома Кагул, размышляя об их судьбах. Именно в эти минуты родилось стихотворение Кагул:
Над землёй не грохота, ни гула,
Ни огней посадки, ни ракет.
Спит в тиши аэродром Кагула,
Спит, не пробуждаясь много лет.
Только иногда платочек женский
Над травой высокою мелькнёт.
А ведь на Берлин Преображенский
Начинал отсюда свой полёт.
Нюхал на рассвете можжевельник,
Напрямик шагая по росе.
И глядел на серебристый ельник,
Что прижался к взлётной полосе.
А за командиром тихим часом,
Шли, неугомонные, с утра
Лётчики, его лихие асы,
Бомбовых ударов мастера.
Шли в унтах и мягких шлемофонах,
С горечью смотрели на восток.
От России самым отдалённым
Стал родным им этот островок.
И внеся в кабины леса запах,
Взяв с собой по горсточке земли,
Сквозь огонь вели они на запад
Боевые чудо — корабли.
И освободив от масок лица,
За Москву, за Брест и за Донбасс,
Сыпали на спящую столицу
Свой балтийский авиафугас.
А на завтра нарастая громом,
Вынырнув из мрачной высоты,
Зависали над аэродромом
«Мессершмиттов чёрные кресты.
Хлопали растерянно зенитки,
Вой осколков, взрывы без конца.
И металла огненные слитки
Обжигали землю и сердца.
Но когда темнели неба краски,
Снова оживала полоса.
Обнимались лётчики по-братски,
— На Берлин! – звучали голоса.
А теперь ни грохота, ни гула.
Васильковой скатертью покрыт,
Спит в тиши аэродром Кагула,
Запах трав и пороха хранит».
В один из тёплых августовских дней 1976 Альберту Георгиевичу довелось встречать прибывших на остров Сааремаа (Эзель) ветеранов 1 Гвардейского минно-торпедного авиационного полка. Герой Советского Союза, генерал-лейтенант авиации Хохлов Пётр Ильич вспоминает об этой встрече в своей книге «Над тремя морями»: «В день 35-летия первых наших налётов на Берлин группа ветеранов 1-го МТАП побывала на острове Сааремаа. Мы возложили венки на братскую могилу погибших боевых товарищей. С глубоким волнением говорили на митинге о них, отдавших свои молодые жизни во имя любимой Родины. Тихо на острове. Бывшее лётное поле покрыто высокой травой, множеством полевых цветов. Но каждый шаг на этой земле напоминает нам героическое прошлое. После митинга на бывшем аэродроме Кагул один из выступавших А. Яськов вручил нам, ветеранам листок бумаги с текстом, сказав при этом: «Вам, дорогие товарищи, ветераны Великой Отечественной войны. Вам в память о Кагуле и о ваших героических подвигах на этой земле». Это были стихи, которые я привожу здесь». (фото №3 Аэродром Кагул)
Стихотворение «Кагул», помещенное в книгу воспоминаний Хохлова П.И., впоследствии стало любимым ветеранами 1-ГМТАП, многие из которых читали его наизусть на встречах с боевыми товарищами. В этом, казалось бы скромном поэтическом произведении, заключена вся глубина воспоминаний и переживаний лётчиков-торпедоносцев уцелевших во время войны и приехавших поклониться местам боевой славы и своим погибшим товарищам.
В 1976 году Альберт Георгиевич был направлен в местечко Углово Всеволожского района Ленинградской области, для продолжения службы в войсках противовоздушной обороны. Судьбе было угодно, что бы он продолжил службу именно в том месте, куда с аэродрома Кагул в 1942 году перебазировались несколько эскадрилий 1 ГМТАП. Случайность это или закономерность? Есть в этом какая-то неведомая нам предопределённость, я бы даже сказала – фатализм. Здесь он продолжает исследовать боевой путь легендарного полка и изучает биографии его славных лётчиков. Здесь он написал стихотворение «Героям 1-го минно-торпедного»:
Тридцать три их было – тридцать три.
Лётчики – орлы – богатыри.
Тех героев помнит вся страна,
Золотом их пишут имена.
Как гусей неторопливый клин,
Первой шла эскадра на Берлин,
Ночью, не во сне, а наяву,
Отомстить за Киев, за Москву.
По Берлину нанося удар,
Вызывали панику, пожар,
А взлетев с Приладожской земли,
В Балтике топили корабли.
Их я перечислить всех могу:
Бил Преображенский по врагу,
Точно курс прокладывал Хохлов,
Эскадрильи шли крыло в крыло.
Шли Евграфов, Плоткин и Борзов,
Рядышком Балебин, Пресняков,
Звёздами сверкали моряки,
В воздухе, как мини-маяки.
А чтоб все остались на виду,
Им одну бы выковать звезду.
Чтоб сверкала и светилась так,
Как балтийский огненный маяк.
Тридцать три их было, тридцать три,
Русичи – орлы – богатыри.
Время не угасит их наград –
Вас, герои, помнит Ленинград.
С чувством восхищения и уважения Альберт Георгиевич всегда говорил о Евгении Николаевиче Преображенском, Герое Советского Союза, генерал-полковнике морской авиации, который, будучи командиром флагманского экипажа, возглавил группу из пятнадцати самолётов «ДБ-3», бомбивших Берлин в ночь с 7 на 8 августа 1941 года. Взлетали лётчики с того самого – легендарного аэродрома Кагул, на взлётной полосе которого, Альберт Георгиевич написала своё знаменитое стихотворение «Кагул».
8 августа 1941 года И.В. Сталин подписал приказ № 0265 «О поощрении участников бомбардировки города Берлина». В приказе говорилось: «В ночь с 7 на 8 августа группа самолётов Балтийского флота произвела разведывательный полёт в Германию и бомбила город Берлин. Пять самолётов сбросили бомбы над центром Берлина, а остальные на предместья города. Объявляю благодарность личному составу самолётов, участвовавших в полёте. Вхожу с ходатайством в Президиум Верховного Совета СССР о награждении отличившихся. Выдать каждому члену экипажа, участвовавшему в полёте, по 2 тысячи рублей. Впредь установить, что каждому члену экипажа, сбросившему бомбы на Берлин, выдавать по 2 тысячи рублей. Приказ объявить экипажам самолётов, участвовавших в первой бомбёжке Берлина, и всему личному составу 81-й авиадивизии дальнего действия. Народный комиссар обороны И. Сталин».
13 августа 1941 года Преображенскому Е.Н., Хохлову П.И., Гречишникову В.А, Ефремову А.Я. и Плоткину М.Н было присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда».
С 7 августа по 4 сентября 1941 года лётчики Е. Н. Преображенского атаковали Берлин 10 раз, и в каждом полёте командир торпедоносцев принимал участие лично. Размышляя об этом беспримерном подвиге, я постоянно думаю о том, как это было не просто каждый раз взлетать на верную смерть, преодолевая невероятное физическое и психологическое напряжение. Какими мужественными и выдержанными должны были быть эти парни, и какая несокрушимая вера в правое дело должна была быть в их душах! Именно эти качества лётчиков восхищали советского офицера и поэта Альберта Георгиевича Яськова.
Восемнадцатого января 1942 года приказом Наркома ВМФ № 10 за проявленный героизм, исключительное мужество и высокое боевое мастерство 1-й минно-торпедный авиационный полк первым на флоте был удостоен звания гвардейского. О Евгении Николаевиче написано много, изучая его биографию, я прочла десятки-десятки материалов и всё равно мне кажется, что его личность не изучена до конца. Преображенский Е.Н. принимал участие в трёх войнах — Советско-финляндской войне (30 ноября 1939 года — 13 марта 1940 года); Великой Отечественной войне (22 июня 1941 года — 9 мая 1945 года); Советско-японской войне (8 августа 1945 года — 5 сентября 1945 года). Его по праву можно считать выдающимся полководцем.
Памяти Евгения Николаевича Преображенского написано стихотворение-размышление «Китель героя»:
В музее Обороны Ленинграда,
Как будто после боя тишина.
Здесь, в доме по соседству с Летним садом,
Сегодня затаилася война.
Войска и ополченцы молча, строем
К своим редутам огненным идут.
Портретами со звёздами героев
Сверкают ярко стены там и тут.
У батареи фотоснимок женский,
В войну её обслуживал расчёт.
А вот и китель, в нём Преображенский
Открыл ударам по Берлину счёт.
На кителе сражений отпечатки,
Блики горящих взрывами небес.
Заметны шрамы роковой посадки
Торпедоносца на январский лес.
На нём следы позёмки из Углова,
Приютинского парка аромат,
Преображенским сказанное слово
Хранит шеврон, как Родину солдат.
Украшенный звездой пятиконечной,
Он будет экскурсантов привлекать.
О лётчике-герое будто вечно
Пришедшему сюда напоминать.
В начале 80-х А.Г. Яськову довелось встретиться легендарным лётчиком-торпедоносцем Александром Ивановичем Разгониным. Предполагаю, что Альберт Георгиевич был одним из немногих, с которым А.И. Разгонин поделился своими воспоминаниями. Он не любил и не хотел вспоминать о пережитом, слишком трагично сложилась судьба прославленного лётчика. Вот как вспоминает об этой встрече поэт: «В военкомате Фрунзенского района Ленинграда моё внимание привлекла папка, на обложке которой была фамилия, показавшаяся мне очень знакомой. Я даже повторил вслух: Разгонин… Разгонин… Торопливо развязываю тесёмки серой папки. Всё точно: Разгонин Александр Иванович, лётчик гвардейского минно-торпедного авиационного полка, награждён тремя орденами Красного знамени, орденом Ленина, Золотой Звездой Героя. Шестнадцатого ноября 1943 года не вернулся с боевого задания. Почему же его личное дело не в архиве? Смотрю графу «Место работы» — бисерными буквами в неё втиснуто длинное название «Эксперементальный завод «Центрального научно-исследовательского института лесосплава». Здесь же был и адрес лётчика. Я сразу же поехал к нему домой, но Александра Ивановича не было дома, он ушёл на занятия. С нетерпением дождавшись утра, я сразу же поехал к нему на работу. Узнав, зачем я пришёл, Разгонин сказал: «Об этом надо не на ходу». Мы встретились в один из свободных вечеров, и долго-долго я слушал рассказ о его фронтовой и послевоенной судьбе и записывал, стараясь ничего не упустить».
Писатель-мемуарист Львов Михаил Львович в книге «Пароль – Балтика» так охарактеризовал А.И. Разгонина: «Невысокому, с острыми плечами летчику можно было дать лет восемнадцать, хотя в действительности ему было 22 года, и он давно считался «стариком». С ним советовались не только вчерашние курсанты, но и командиры звеньев. Не теряющий самообладания в бою, он спокойно выдержал и испытание славой. Уже в 1943 году почти каждая передовая фронтовой газеты о торпедоносцах призывала учиться мужеству у Александра Разгонина».
В ноябре 1943 года экипаж Разгонина не вернулся из боевого полёта. По май 1945 года Александр Иванович числился пропавшим без вести, находясь в фашистских концлагерях. После войны его судьба сложилась довольно таки трагично. Его уволили с военной службы и отказали во вручении Золотой Звезды Героя Советского Союза, которой он был награждён в 1944 году посмертно. Только через восемнадцать лет А. И. Разгонину вручили заслуженную награду, а 1963 году он в звании гвардии капитана был восстановлен на военной службе. (фото №8 Разгонин)
Альберт Георгиевич написал об А. И. Разгонине очерк, который вошёл в его книгу «Звёзды на крыльях» и посвятил стихотворение «Балтийский герой»:
Живёт в Ленинграде лётчик,
Герой той жестокой войны.
Она к нему мирной ночью
Частенько приходит во сны.
Как будто скальпелем раны
Она ему теребит.
А то в друг в окно ураганом,
Подбросив с постели, влетит.
Нередко свинцовою вьюгой
Закружится над головой.
Напомнит, как с лётчиком – другом
Вцепились с фашистами в бой.
Пытались фашистские асы
Геройскую пару зажать,
Но резали жёлтые трассы
Немецко-фашистскую рать.
И символом ихней победы,
Над морем Балтийским и в нём,
Конечно же, были торпеды
И бомбы с крылатым огнём.
Горели в кипящей пучине
Большие морские суда,
Топили их наши мужчины
Ударами с неба тогда.
А ныне они – ветераны,
Их мало, но всё ж они есть –
Частицы поры той буранной,
Российская гордость и честь.
Живёт в нашем городе лётчик,
Балтиец Разгонин – Герой.
Он – мужества, славы источник,
Легенда с двойною судьбой.
Три улицы в городе Всеволожске названы именами Героев Советского Союза, прославленных лётчиков-торпедоносцев – это улицы имени Евгения Николаевича Преображенского, Михаила Николаевича Плоткина и Вадима Николаевича Евграфова. (фото Евграфова №9) Каждому из них Алберт Георгиевич посвятил стихотворение, отражающее характер прославленного лётчика и его боевые подвиги.
В этой статье я рассматриваю только одно из направлений творчества Альберта Георгиевича Яськова – поэзию, посвящённую лётчикам-торпедоносцам, защищавшим Балтийское небо во время блокады Ленинграда фашистами. Но Альберт Георгиевич был удивительно многогранной личностью – он оставил нам несколько военных историко-публицистических сборников, сборников лирической поэзии, многочисленные публикации в газетах. Будучи человеком не равнодушным, истинным патриотом своей Родины, он никогда не оставался в стороне и всегда откликался на происходящие события, публикуя рассказы, статьи, очерки, информационные сообщения в газетах и журналах. Его, порой бескомпромиссные убеждения, сформировали в нём черты характера присущие бескорыстному общественному деятелю. Будучи председателем Всеволожского отделения «Союза советских офицеров», Альберт Георгиевич уделял много времени патриотическому воспитанию школьников и студентов. Благодаря его настойчивости в городе Всеволожске появились улицы названные именами прославленных лётчиков, героев Советского Союза Шишканя Ильи Миновича и Добровольского Юрия Антоновича. Главным в его жизни были духовные запросы, а служение Родине, обществу, культуре, истории было основой его мировоззрения.
Ирина Гуреева-Дорошенко, член Санкт-Петербургского Союза журналистов, председатель правления Всеволожского историко-краеведческого объединения «Русское наследие»,