Полковник в отставке Никифор Иванович Герасимов брал Берлин, воевал на Курской Дуге, был там дважды ранен. После освобождения Гатчины служил здесь в резервном полку Ленинградского фронта, дислоцировался тогда их полк в Красных казармах. После войны он был командиром воинской части, которая отстраивала Ленинградскую область. Только в Гатчине ими были возведены: школа № 9, заводы «Кризо», «Ленинец», «Электроприбор», «Прометей», часть строений ядерного института, включая синхрофазотрон, жилые здания по улицам Киргетова, Хохлова, часть Солнечного переулка, дома ПИЯФ, котельная. Впрочем, всего не перечислишь. Он – Почётный гражданин Гатчины. Имеет боевые награды: два ордена Отечественной войны I степени, орден Красной Звезды, медали «За боевые заслуги», «За взятие Берлина», «За Победу над Германией».
Рассказывает Никифор Иванович о своей жизни интересно и полно. О нём впору писать книгу, но для данного очерка я возьму только эпизоды из его военной биографии, и то последнего года.
В 1944 году он пробыл в Гатчине четыре месяца. Потом его перевели на 1-й Белорусский фронт, в 35-ю гвардейскую Краснознамённую Лазовскую орденов Суворова и Богдана Хмельницкого дивизию, в 100-й гвардейский полк. Эта дивизия прошла боевой путь от Сталинграда до Берлина. В составе её Никифор Иванович и брал Берлин. Он был тогда командиром 4-ой роты.
24 апреля 1945 года. 100-й гвардейский полк форсировал реку Шпрее у судостроительного завода. Переправой руководил командир полка подполковник А. М. Воинков. Он был там убит разрывом снаряда. Впоследствии на стелу в Крептов-парке в Берлине была занесена его фамилия. Столицу фашистской Германии со всех сторон окружили наши войска, город в дыму и руинах. Немцы отчаянно сопротивлялись, стреляли из подвалов, окон, с крыш. Каждый дом приходилось брать по отдельности, с боем. Дивизия наступала с самой окраины. Вот уже центр города. 4-я рота захватила здание гостиницы.
– Обходим дом, — рассказывает Никифор Иванович, — комната за комнатой. Автоматы на изготовке, полное внимание. Вскоре дом от фашистов очистили. Проверили и подвалы. Как помню, это было 29 апреля. В тот день взяли ещё один дом. Пришёл приказ, посадить нашу роту на танки. Мы уже стали готовиться к этому, но ночью приказ отменили. И то верно, танк в уличных боях – прекрасная мишень для гранатомётчиков, фаустников и остальных.
30 апреля. В утро этого дня мы продвинулись еще на один дом. Это был двухэтажный особняк. В нём в своё время размещалось министерство гражданской авиации. Уютный такой особнячок. В доме галерка, на ней двухъярусные кровати, значит, здесь недавно располагалась казарма. Осторожно проверяем комнату за комнатой. Я заглядываю в одну из них. Из двери напротив тоже выглядывают. Явно, фашист. Я вперёд и он вперёд, я назад и он тоже. Уже размахнулся, чтоб бросить туда гранату, но вдруг… узнаю себя. Передо мной оказалась зеркальная стена. А себя мне узнать было поистине трудно: весь в копоти, лицо чёрное. Не до чистоты было нам в те дни.
Комнаты проверили. Пошли мы с ординарцем очищать подвал этого дома. А он большой, как подземный этаж, длинный коридор и по обеим сторонам помещения в виде комнат. В конце коридора вижу дверь, а за ней выход на улицу. Выглядываю. И слышу неопределённый звук. Посмотрел наверх, а со второго этажа в меня целится фашист. Реакция у меня мгновенная, отработана войной, я дверью двинул, сам упал. Так миновала меня ружейная пуля. Идём дальше проверять подвал. Некоторые его помещения заставлены ящиками с вином, собранным со всей Европы. В одном из помещений сидит пьяный немец. Говорит нам: «Комрад, заходи». Сдался он. Вина в подвале много, но приказ строгий, да и некогда нам было заниматься глупостями.
30 апреля. День. Нам объявил командир полка, что Гитлер покончил с собой. Начались переговоры о мире. Они велись в расположении 102-го полка нашей дивизии.
1 мая. Утро. Последовал приказ прекратить огонь. В переговорах участвовало и командование нашей дивизии. Но переговоры сорвались, потому что немцы убили парламентария.
1 мая. 15 часов. Огонь возобновился, разгорелись ожесточённые бои. На улицу было не высунуться. В моей роте уже большой недокомплект. Что делать? А наступать надо. На первом этаже особнячка сапёры пробили стену, и мы попали в следующий дом. Очистили и его от немцев.
2 мая. Рассвет. Наблюдатель докладывает, что видит людей, размахивающих белыми платками. Мы их позвали в наш дом. Оказалось, это поляки. Их четверо, они здесь работали, были угнаны немцами. А сейчас просят «панов солдат» о помощи: рядом в метро женщины, дети, старики. Там их человек пятьсот. Без хлеба и воды уже дня четыре. Просят, чтобы их пропустили, не стреляли. Я спрашиваю: «А солдаты среди них есть?» Поляк отвечает: «Если он переоделся, воевать больше не будет». Звоню своему командиру, объясняю ситуацию. Он даёт разрешение, пропустить людей из метро. Двоих поляков оставляю с собой, остальные идут с солдатами вниз. Метро неглубокое, народу там не перечесть. Когда они пошли, думал, нас сомнут, их было не пятьсот, а намного больше.
2 мая. Утро. Наша рота переходит в следующий дом. Идём уже по улице, стрельба прекратилась. Видим, подвал битком набит немецкими солдатами. У дверей, как в мирное время, стоит часовой, ощетинился винтовкой, и нас не пускает. В нашей роте двадцать четыре человека, их гораздо больше. Но они не стреляют, и мы не стали. Что делать? Говорю Ткачёву, а он по-немецки умел: «Ты им зубы позаговаривай». Ткачёв начал выполнять задание, а другой солдат выбил из рук часового винтовку, и мы скомандовали: «Выходите, складывайте оружие». Выстроили колонну из пятисот человек, помогли нам и из других подразделений, и повели мы немцев на сборный пункт.
2 мая. День. С 12 до 13 часов наша рота находилась в Рейхстаге. Он уже был взят, мы пришли посмотреть и расписаться. Обошли комнаты, залы. Мрачное здание. Изрядно повреждено, стекла выбиты, кругом валяются бумаги. Присели мы, выпили за Победу и пошли на сборный пункт в район Аэропорта.
Со 2 по 9 мая мы производили зачистку зданий и принимали пополнение, ведь по состоянию на 1 мая в нашей роте осталось двадцать четыре человека. В батальоне было еще две роты, в них вообще осталось по десять-двенадцать человек. Уже выстрелы – дело одиночек.
8 мая. 12 часов ночи. Только прилёг, вдруг стрельба. Палят из винтовок, автоматов. Шум, гам, крики. Из подразделения в подразделение передается радостная весть – наконец-то капитуляция.
9 мая. 10 часов утра. Вся дивизия собралась на поле Аэропорта. Митинг. Объявили, что подписан акт о полной и безоговорочной капитуляции. Эмоции бьют через край, войне – конец, наконец-то победили. А потом торжественный обед Победителей.
В ночь с 9 на 10 мая. Сплю в квартире, на кухоньке. Просыпаюсь от шума. Вскакиваю по-фронтовому, быстро. В чем дело? Оказывается, солдаты моей роты бьют новенького из пополнения. Узнаю, что тот полез в комнату хозяйки квартиры, немке. Она закричала. Ребята услышали и отлупили новенького по-свойски, чтоб ему не повадно было. Все должны помнить приказ: «Мы воюем не с мирным населением, а с фашистами».
В период боев нам всегда помогала артиллерия полка, которой командовал капитан В. И. Варенников. На параде Победы в Москве он был знаменоносцем от нашей дивизии. А теперь он знаменитый генерал Варенников, Герой Советского Союза, был заместителем министра обороны, ныне в отставке».
Я держу в руках пожелтевший лист бумаги. Это историческая ценность. «БЛАГОДАРНОСТЬ Верховного Главнокомандующего, маршала товарища Сталина от 2 мая 1945 года (приказ № 359). За завершение разгрома берлинской группы немецких войск и полное овладение столицей Германии городом Берлином – центром немецкого империализма и очагом немецкой агрессии лейтенанту Герасимову Никифору Ивановичу объявлена благодарность».
Сразу после 9 мая лейтенант Герасимов был произведён в старшие лейтенанты. В Берлине их дивизия находилась до 15 мая, а в Германии Никифор Иванович служил до 1950 года. В их обязанности входило – охрана демаркационной линии и объектов военного назначения.
Никифор Иванович был командиром роты, но уже в ней было не двадцать пять-тридцать человек, как во время войны, а двести двадцать пять человек.
После Германии он служил в Киевском военном округе. В апреле 1951 года его перевели в Центральное управление капитально-аэродромного строительства в Воронеж, а в 1953 году – в Ленинградскую область, командиром части военных строителей.
Поскольку я пишу биографический очерк, осталось только добавить факты биографии. Никифор Иванович Герасимов родился 22 марта 1921 года в селе Панино, под Курском. Окончил он неполную среднюю школу с отличием, поступил в железнодорожный техникум, но вскоре бросил его, жить было не на что. Он уехал в Сибирь, стал работать на шахте ремонтником, коногоном, делопроизводителем.
Началась война. Он был забронированным, но уговорил снять с себя «бронь» и направить на фронт. Сначала он попал учиться в пехотное училище, потом для Никифора Ивановича началась Большая война.