Именно так хочется озаглавить заметку о прошедшем в среду, 11 декабря, очередном заседании клуба « Лукоморье». Но, впрочем, обо всем по порядку.
Начали встречу мы с поздравления родной библиотеки имени Зощенко, занявшей первое место в Первом Конкурсе наших библиотек в номинации Краеведение. Юлия Заглубоцкая рассказала о Конкурсе, показала симпатичный приз, а кто-то получил специально изданный к этому событию сборник исторических материалов, по которым выявлялся Победитель.
А теперь – опять к названию статьи. Речь, собственно, о домашнем задании. Присутствующим предлагалось почитать свои – или не свои – стихи (и не только) на эти три темы.
Открыла выступления Надежда Левская. Она прочла своё стихотворение о море, а затем рассказала волнующую историю разбора старых архивов. Строки пожелтевших писем, вновь зазвучавшие почти через полвека – это было трогательно и интересно.
И море, и поэзия не живут без парадоксов, без удивления. Можно представить ощущения искушённого уже автора, увидевшего в своих давних строчках бесценные (точнее, неоценённые когда-то) зёрна несомненного дара. «Боюсь… покоя» – а если это покой необъятных, неведомых (ещё), морских (или вселенских) глубин? Любовь когда-то помогла это увидеть и даже сформулировать. А теперь словно зеркало поднесла к внутреннему взору собственные письма.
Наверное, это и имел ввиду Арсений Тарковский – мы, действительно как спички, вспыхивали один от другого. Эстафету любви подхватила Светлана Розенфельд. Её ювелирные строчки не оставили никого равнодушными. Шедевр о «нелюбви задолго до финала». И как же была уместна в стихах «утлая лодка», и как же она переворачивала душу, проецируясь на прозу жизни.
Наталья Гончарова вернула нас к очарованию Чёрного моря, рассказав о прогулке в Херсонес.
С каждым разом всё интереснее разбирать строчки коллег. Не сразу и разглядишь иную находку, а порой и сам автор только здесь её видит впервые(?!)
Марина Пименова прочла стихи ушедшего от нас Сестрорецкого поэта Александра Николаевича Зайцева (3.2.35 – 1.12.19), напомнив об этом ярком таланте.
Грусть расставания утопила в морской пучине искромётная Маргарита Константинова, прочтя своё стихотворение с остроумными и уместно неслучайными «бдениями GPS над землёй» и морем.
Затем перешли к ангелам.
Открыл ангельские песнопения Борис Смирнов, прочтя стихотворение об ангеле и семье. Светлана Розенфельд к своему ангелу обратилась почему-то по-французски: «Mon Ange».
А Михаил Балашов поступил антиклерикально: стал читать стихи Евгения Каминского, в которых об ангелах не было ни слова, но Светлана почему-то заранее угадала: «Наверно, вы хотите читать про деревья?!».
После этого Лора Смирнова и Татьяна Шиленкова вспомнили о прозе Федосеева, а Ольга Никитина рассказала историю об узнававшей её курице, которую всё-таки пустили на суп. Впечатлились все.
Марина Пименова прочла отрывок из Чингиза Айтматова о белом пароходе, а Светлана Розенфельд кусок «Мёртвых душ».
Аза Масливец слегка коснулась «грузинского Байрона» (с обещанием вернуться подробнее) – Николоза Бараташвили (1817 – 1845, обратите внимание на даты и сопоставьте с «неведомым избранником… но только с русскою душой»).
А Светлана Розенфельд, возвращаясь к нашим спичкам, очень кстати вспомнила Жана Дипрео:
Она была маленькой спичкой,
Юной и стройной спичкой,
В красном платьице скромном.
Но однажды она случайно
Задела шершавую стенку
И мигом вспыхнула ярко.
И первому встречному щедро
Она отдала своё пламя —
Юная, стройная спичка
В красном платьице скромном…
Теперь оно стало черным… —
Лежит она в куче пепла
Среди обгоревших спичек,
Брошенных, Жалких, Потухших… —
О, если бы принц заметил
Юную, стройную спичку!
Но у принца… была зажигалка.
(Перевод М. Ваксмахера)
И в заключение занятия Михаил Балашов познакомил собравшихся со сборником «Балтийский берег», открыв нам несколько новых имён из старой книги.
Домашнее задание – поэзия в прозе.
Борис Цукер